Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо - [23]

   -А как ты на всё это смотришь? - поинтересовался гиалиец.

   -Для меня самое главное, чтобы ты не сбежал из-под стражи - честно ответил аган - А как тебя убьют: по правилам чести или в спину, меня не волнует. Лишь бы это произошло быстрее.

   -Спасибо за откровенность - поблагодарил Даргед - Хотя я и так знал, что мне не на кого полагаться, кроме самого себя. Что ж, буду ждать смерти. А кто это мои местные недоброжелатели?

   -Главным образом, бардэдасов ключник с сыном. Эти в открытую под тебя копали. Но наберётся ещё немало народа, в основном молодых, которым не нравилось чересчур благосклонное отношение к тебе со стороны ард-дина и его дочери. Кому понравится, когда чужак и бродяга пользуется явной симпатией дочери Великого Князя, а тот на это смотрит сквозь пальцы.

   -В сущности, не важно, как я погибну - с мечом в руках, убив до этого десяток противников, или меня придушат где-нибудь на заднем дворе. А теперь прошу оставить меня одного - попросил Даргед.

   Гиалиец был несколько озадачен: неприязнь трупоедов к нему он чуял, но не видел особой разницы в отношении дикарей к нему и друг к другу. Что до Дандальви, то он как-то не задумывался об её отношении к нему, не видя в этом смысла: дело даже не том, что она - дочь аганского ард-дина, а он изгой и бродяга. Главное - пропасть, разделяющая людей-трупоедов и Единый Народ.

   Андахор вышел, громко хлопнул дверью. На мгновение гиалиец увидел напряжённо сидящих в соседней комнате стражников-талдфаганов. Через несколько минут он уже безмятежно спал - следовало хорошенько выспаться. Несмотря на выказанную Андахору готовность умереть, Даргед не собирался сдаваться просто так. Здраво рассудив, что, во-первых, для того, чтобы сговориться, его врагам понадобится время, а, во-вторых, сбежать посреди дня из полного народу дворца невозможно, он решил как следует отдохнуть.

   Проснулся гиалиец, когда на землю спустились сумерки. Осведомившись у Андахора, положена ли ему еда, Даргед развернул кресло так, чтобы держать под наблюдением и дверь, и окно, и принялся разглядывать виднеющуюся из окна степь.

   Слуги принесли ужин. Дождавшись пока они уйдут, гиалиец принялся за еду. Эсхорское вино явно отдавало чем-то посторонним. Посмаковав его на губах, Даргед понял, чем именно. Травка называется у трупоедов черноголовником, используется их колдунами и лекарями в разных целях. В том числе и в качестве яда.

   Изгой усмехнулся. Андазир решил уничтожить его, не рискуя своей шкурой. Если бы аганы интересовались мнением презираемых ими покорённых обитателей степи, они могли бы услышать от своих рабов, что лумаргов никакой яд не берёт. Трупоеды, соседствующие с гиалийцами, сочиняли про Единый Народ много всякого вздора, но в данном случае они были полностью правы - сородичи Даргеда не боялись использовать в пищу любые растения, в том числе и такие, от которых, трупоеды в муках умирали.

   В несколько глотков он ополовинил кувшин и крикнул страже: "Эй, аганы, допейте вино!" Один из стражей испуганно просунулся в дверь и быстро вырвал кувшин из рук лумарга.

   Гиалиец смежил веки и вслушался в окружающее. В Гостевом зале шумел очередной пир - на этот раз в честь дина талдфаганов. Правда, шум был какой-то приглушённый. Понятно, от чего - и хозяина, и гостей больше занимало, как всё повернётся с ним, Даргедом.

   Трупоеды сидящие за дверью напряжённо гадали - свалил яд колдуна или ещё нет. Впрочем, не все: один, судя по тошноте, подкатывающей к горлу, принял... да его напоили тем же вином, что недавно хлебнул Даргед. Вот ублюдки, Андахора отравили.

   Ещё один трупоед торчал под окном - мысли этого были подобны натянутой тетиве.

   Время тянулось медленно. Скорее бы начинали, что ли.

   За стеной стражники начали перепираться, кому идти добивать колдуна. Потом смолкли.

   Гиалиец бесшумно пробрался к входу и замер.

   Дверные петли чуть слышно скрипнули и, первый воин Андазира осторожно заглянул в комнату. Даргед обманчиво лёгким движением руки коснулся кадыка талдфагана. Тот сразу же обмяк и начал сползать вдоль дверного косяка. Гиалиец успел выхватить из-за пояса врага кинжал и ударил его точно в сердце. Агонии трупоед не испытал: только короткий миг чужой боли коснулся разума изгнанника. Вырвав клинок из груди убитого, Даргед толкнул тело вглубь комнаты.

   "Ардахор, скоро ты?" - крикнули из-за двери. "Ардахор!?" - переспросил стражник с тревогой в голосе. Будь талдфаганы за дверью чуть умнее, они, наверное, побежали бы за подмогой. Но умом сородичи Андазира не отличались, потому они просто ворвались в комнату сразу втроём, ощетинившись мечами, прикрывая друг друга.

   Одного гиалиец сумел убить, скупо полоснув ножом по горлу сбоку, пока трупоеды привыкали к полумраку комнаты. Но двое уцелевших, нисколько не испугавшись, а наоборот, придя в ярость от гибели двух своих сородичей, начали теснить его, пользуясь длиной своих мечей. Даргед уловил миг, когда один из дикарей, преследуя его, заслонил собой второго. Тут же гиалиец, сцепив свой клинок с мечом врага рукоятками, нанёс трупоеду сокрушительный удар в нос левой рукой. Противный хруст ломаемых костей и перед ним остался только один противник. Последний талдфаган, встретив холодный взгляд лумарга, развернулся и бросился к выходу из комнаты. Межу ними был труп и, гиалиец понимал, что подручный Андазира если не уйдёт, то шум поднять сумеет точно. Но короткий свист рассекающего воздух метательного ножа - и трупоед, словно наткнувшись на невидимую преграду, падает на пороге.