Деревянные актёры - [32]
Наконец она развернула куколку, лежавшую отдельно, и тихо сказала:
– А вот моя Геновева! – и нежно расправила усыпанную блестками фату и голубой атласный шлейф синеглазой Геновевы.
Все куклы были на немецких вагах, без железного прута. Рядом с нашими куклами они казались коротконогими, а в остальном были такие же, как наши.
Солнце скользило за горы, когда мы подошли к Тольцу. Босоногие ребятишки возились в пыли посреди дороги. Старый работник поил лошадь у колодца.
– Да это, кажись, мейстер Вальтер! – сказал он, заслоняя глаза ладонью от закатного солнца.
– Он самый и есть. Здорово, старина! Да ты никак помолодел! Видно, сухое дерево не гнется, – весело ответил мейстер Вальтер.
Старик заулыбался во весь рот. Ребятишки молча уставились на нас, потом один из них – самый шустрый – завертелся на одной ноге и пустился вдоль улицы, крича:
– Мейстер Вальтер приехал!
– Мейстер Вальтер приехал! – заорали остальные, и вся ватага помчалась впереди нас, вздымая пыль.
Сапожник с недошитым сапогом в руке высунулся из окна.
– Добрый вечер, мейстер Вальтер! Выпачканный мукой парень выскочил на крыльцо пекарни и радостно завопил:
– Да это мейстер Вальтер со своим балаганом!
Из всех дверей и окон выглядывали приветливые лица. Кто махал рукой, кто здоровался, кто просто орал:
– Мейстер Вальтер приехал!
У мейстера Вальтера для каждого было припасено весёлое словечко.
КАШПЕРЛЕ
На площади под островерхой колокольней строились ларьки, возводились качели и полосатые мачты для лазанья. Местечко готовилось к ярмарке.
Мейстер Вальтер с плотником стучали топорами, сколачивая балаганчик.
Марта, Паскуале и я чинили большую зелёную занавеску и проверяли кукол под навесом во дворе гостиницы.
На тополях наливались почки. Серый котёнок, ловя кукольные нитки, смешил нас и мешал нам работать.
– Ай да ребята, вот это помощники так помощники! – радостно воскликнул мейстер Вальтер, увидев, что я выпиливаю новую ножку для Вагнера, а Паскуале уже починил дракону сломанное крыло. – Ай да итальянцы!
Мейстер Вальтер чудесно управлял куклами. Стоило ему взять вагу в руки, как марионетка оживала. Так, бывало, лукаво повернет головку или важно выпятит животик, что все со смеху помирают. Но мейстер Вальтер не умел сам делать кукол. Он покупал их у одного резчика в Мюнхене или у итальянских кукольников, которых встречал на ярмарках.
– Ну-ка, Иозеф, – сказал мейстер Вальтер, – давно мне хочется иметь куклу, которая раскрывала бы рот. Пораскинь умом, не сделаешь ли такую.
Мне тоже давно хотелось сделать, чтобы мой Пульчинелла раскрывал рот, да у меня всё времени не было сделать это. Теперь я осторожно выпилил у Пульчинеллы подбородочек вместе с нижней губой, прикрепил его с боков проволочками к щёкам и провёл нитки. Если потянуть одну нитку, подбородочек опускался вниз и Пульчинелла раскрывал рот; если дёрнуть другую, подбородочек становился на место. Издали казалось, что Пульчинелла и впрямь смеется.
Мейстер Вальтер любовался им от души.
– Кашперле! – вдруг воскликнул он. – Это будет самый чудесный Кашперле в Баварии! – И его ловкая рука живо содрала белый колпачок, закрывавший головку Пульчинеллы.
– Теперь его надо одеть в красную курточку и жёлтый колпачок. Марта, это твое дело! – И мейстер Вальтер обернулся к поджидавшему его плотнику.
Я снял с Пульчинеллы белый балахончик. Мне было грустно. Здесь никто не любит Пульчинеллу, здесь знают только своего Кашперле! Мне вспомнилось, как я выкраивал белый балахончик и пришивал широкую оборку к воротнику, сидя на чердаке у дяди Джузеппе. Голуби ворковали на площади Сан-Марко. Теперь я был на чужой стороне. Пульчинелла улыбался всё так же беззаботно.
Бережно сложив колпачок и балахончик, я спрятал их в свой мешок. Марта быстро сшила красную курточку и жёлтый колпачок.
Так Пульчинелла превратился в Кашперле.
ДОКТОР ФАУСТ
«Жизнь, деяния и гибель знаменитого доктора Иоганна Фауста в четырёх действиях, с участием Кашперле и правдивой картиной подземного царства» – так было написано большими буквами на афише у входа в балаганчик. Паскуале перевёл мне её.
Кругом шумела ярмарка. Карусели вертелись. Качели взлетали со скрипом, взметая над толпой яркие юбки девушек. У ларьков шёл торг.
Суровые крестьяне в толстых куртках, парни, девушки и. светлоголовые, краснощёкие ребята толпились у окошечка, за которым фрау Эльза получала деньги за вход.
– А будет очень страшно, мейстер Вальтер? – спрашивала быстроглазая девушка у входа. – Я страсть как боюсь чертей!
– А ты закрой глаза, чуть увидишь чёрта, и сиди так. Только провались я на этом месте, если кто-нибудь не поцелует тебя в розовые губки! – отвечал мейстер Вальтер.
Девушка засмеялась, закрывшись рукавом. Подруги толкали её в балаганчик.
– Ну полно вам, хохотуньи! – заворчала старушка, протискиваясь за ними. – Люди в театр идут, а они хи-хи да ха-ха!
В балаганчике все сидели чинно и тихо. Я зажег свечи. Нынче я работал внизу, а Паскуале вытвердил свои роли назубок со слов Марты и уже водил кукол. Фрау Эльза сняла коричный чехол со своей арфы, и её худые пальцы задергали струны.
– Иозеф! – крикнул мейстер Вальтер.
