Дерево растёт в Бруклине - [92]
Мама положила конец спору:
– Я выдам каждому его банан, и делайте с ним что хотите.
Когда овсянка была готова, Кэти положила детям по полной суповой тарелке каши, поставила на стол, рядом положила по банану и проделала в банке со сгущенкой две дырочки.
– А ты, мама? Не будешь есть? – спросил Нили.
– Попозже поем. Я не голодна сегодня, – вздохнула Кэти.
– Если ты не хочешь есть, тогда, может быть, поиграешь на пианино, пока мы едим. Получится как в ресторане, – предложила Фрэнси.
– В гостиной холодно.
– Зажги масляную печь, – хором ответили дети.
– Хорошо, – Кэти достала переносной масляный обогреватель из буфета. – Только я ведь не очень хорошо играю, сами знаете.
– Ты потрясающе играешь, мама, – искренне ответила Фрэнси.
Кэти было приятно. Она опустилась на колени, чтобы включить обогреватель.
– Что вам сыграть?
– Давай «Разноцветные листочки», – попросила Фрэнси.
– Лучше «Здравствуй, милая весна»! – крикнул Нили.
– Сначала я сыграю «Разноцветные листочки», – сказала мама. – Потому что я не подарила Фрэнси подарок на день рождения.
Она вышла в нетопленую гостиную.
– Я все же порежу банан и положу сверху на кашу. Порежу тоненько, так что получится много, – решила Фрэнси.
– А я лучше съем потом, целиком, – заявил Нили. – Есть буду медленно-медленно, чтобы надолго хватило.
Мама заиграла песенку, которую заказала Фрэнси. В школе ее разучивали с мистером Мортоном. Фрэнси запела под музыку:
– Да ну, это же песенка для малышей, – прервал Нили.
Фрэнси замолчала. Кэти доиграла и приступила к «Мелодии» Рубинштейна. Когда мистер Мортон разучивал с детьми и эту песню, он ее называл «Здравствуй, милая весна». Нили начал подпевать:
На слове «песней» нужно было взять высокую ноту, и он пустил петуха. Фрэнси рассмеялась, Нили вслед за ней, и от смеха не смог петь дальше.
– Знаешь, что мама сказала бы, если б сидела тут с нами? – спросила Фрэнси.
– Что?
– Не успеешь оглянуться – уже весна!
Они снова рассмеялись.
– Скоро Рождество! – проговорил Нили.
– Помнишь, как мы в детстве всегда принюхивались – пахнет Рождеством или нет? – спросила Фрэнси, которой только-только исполнилось четырнадцать.
– А давай сейчас понюхаем! – сорвался с места Нили, приоткрыл окно и высунул в щелочку нос. – Уф!
– Ну, чем пахнет?
– Снегом. Помнишь, как мы в детстве смотрели на небо и пели: «Снежный гусь, снежный гусь, пуха нам сюда натрусь!»
– А когда выпадал снег, мы думали, что это пух снежного гуся. Дай-ка и мне понюхать, – вдруг захотела Фрэнси и высунула нос в щель. – Да, пахнет. Как будто корки от апельсинов смешали с елочной хвоей.
Они закрыли окно.
– Помнишь, ты сказала, что тебя зовут Мэри, чтобы получить куклу. Я тебя не выдал.
– Помню, – с благодарностью ответила Фрэнси. – Я тоже никогда не выдавала тебя. Помнишь, ты сделал сигарету из молотого кофе, а когда курил ее, бумага загорелась, упала на твою рубашку и прожгла большую дырку. Я помогла тебе спрятать рубашку.
– Знаешь, мама ведь нашла ту рубашку, поставила на нее заплатку, а меня ни о чем не спросила, – прошептал Нили.
– Мама особенная, – ответила Фрэнси.
Они задумались над тем, как неисповедимы пути их матери. Огонь в печи погас, но на кухне было все еще тепло. Нили сел на дальний конец печи, где не так горячо. Мама предупреждала его, что он заработает ожоги, если будет сидеть на печке. Но Нили все равно сидел, любил погреться.
Дети были почти счастливы. На кухне тепло, желудки сыты, мама играет на пианино, от этого уютно и спокойно. Они говорили о том, как праздновали Рождество в прошлые годы, или, по выражению Фрэнси, «вспоминали былые времена».
Во время разговора раздался стук в дверь.
– Это папа, – сказала Фрэнси.
– Нет. Папа всегда поет, когда поднимается по лестнице, чтобы мы знали, что это он.
– Нили, папа не поет с той ночи…
– Откройте! – послышался голос Джонни, затем последовал оглушительный стук, словно дверь пытались выбить.
Мама выбежала из гостиной. Ее глаза казались очень темными на белом лице. Она открыла дверь, ввалился Джонни. Все уставились на него. Таким они его никогда не видели. Джонни всегда следил за своим внешним видом, а сейчас смокинг испачкан, будто Джонни валялся в канаве, а котелок измят. Ни пальто, ни перчаток. Красные от холода руки дрожали. Он ринулся к столу.
– Нет, я не пьян, – сказал он.
– А никто и не… – начала было Кэти.
– Наконец-то с этим покончено. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – Он ударил по столу. Все понимали, что он говорит правду. – Ни капли с той ночи, когда…
Он оборвал фразу, потом добавил:
– Но меня больше не существует. Не существует…
– Что ты, Джонни, – сказала мама успокаивающе.
– Что случилось, папа? – спросила Фрэнси.
– Тсс! Не приставай к папе, – оборвала ее мама и обратилась к мужу: – От завтрака остался кофе, Джонни. Вкусный, горячий, и у нас сегодня есть сгущенка. Я ждала, когда ты вернешься, так что можем поужинать вместе.
Она налила кофе.
– А мы уже поели, – вставил Нили.
– Тсс! – сказала ему мама, добавила в кофе молока и села напротив Джонни. – Пей, Джонни, пока горячий.
В детстве Маргарет Роуз Мур, девчушку, рожденную в семье ирландских эмигрантов в Бруклине, прозвали Милочкой Мэгги за ее непоседливый и веселый нрав. Но жизнь не пощадила Мэгги — в шестнадцать в двери постучалась беда, и ей пришлось бросить школу и целиком посвятить себя дому, отцу и новорожденному брату. Когда же наконец Мэгги встретила Клода, любовь всей своей жизни, он оказался совсем не из тех, с кем просто стать счастливой. Однако Милочка Мэгги всегда черпала силы в том, чтобы быть полезной другим, поэтому она, подобно стойкой тростинке на ветру, ни за что не сдастся под ударами судьбы.
Бруклин 1927 года. Анни и Карл так юны и влюблены. Все против их брака: родители, друзья, даже декан факультета, где учится Карл. Брак может сломать жизнь, любовь еще никому не приносила пользы – вот что твердят кругом. Но разве это может быть правдой, когда люди искренне любят друг друга? Когда они молоды, когда у них есть мечты? Анни и Карл полны решимости преодолеть все трудности, лишения, бедность, только чтобы быть вместе. Или же они в силах все это преодолеть именно потому, что они вместе?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1929 году Кобаяси опубликовал повесть "Краболов", где описывает чудовищную эксплуатацию рабочих на плавучей крабоконсервной фабрике. Повесть эта интересна и тем, что в ней автор выразил своё отношение к Советскому Союзу. Наперекор японской официальной прессе повесть утверждала светлые идеи подлинного революционного интернационализма, дружбы между советским и японским народами. Первое издание "Краболова" было конфисковано, но буржуазные издатели знали, что повесть будет иметь громадный успех. Стремление к выгоде взяло на этот раз верх над классовыми интересами, им удалось добиться разрешения печатать повесть, и тираж "Краболова" за полгода достиг невиданной тогда для Японии цифры: двадцати тысяч экземпляров.
Саша Черный редко ставится в один ряд с главными русскими поэтами начала XX века. Некоторые знают его как сказочника и «детского поэта», кому-то, напротив, он представляется жестким и злым сатириком. В действительно в его поэзии звучит по-чеховски горькая нежность к человеку и себе, которой многим из нас так часто не хватает. Изысканный и грубый, лиричный и сатиричный, одновременно простой и непростой Саша Черный даже спустя сотню лет звучит свежо, остроумно и ярко.
В своем последнем завершенном романе «Взгляни на арлекинов!» (1974) великий художник обращается к теме таинственного влияния любви на искусство. С небывалым азартом и остроумием в этих «зеркальных мемуарах» Набоков совершает то, на что еще не отваживался ни один писатель: превращает собственную биографию в вымысел, бурлеск, арлекинаду, заставляя своего героя Вадима Вадимовича N. проделать нелегкий путь длиною в жизнь, чтобы на вершине ее обрести истинную любовь, реальность, искусство. Издание снабжено послесловием и подробными примечаниями переводчика, а также впервые публикуемыми по-русски письмами Веры и Владимира Набоковых об этом романе.
Альберт Бехтольд прожил вместе с Россией ее «минуты роковые»: начало Первой мировой войны, бурное время русской революции. Об этих годах (1913–1918) повествует автобиографический роман «Петр Иванович». Его главный герой Петер Ребман – alter ego самого писателя. Он посещает Киев, Пятигорск, Кисловодск, Брянск, Крым, долго живет в Москве. Роман предлагает редкую возможность взглянуть на известные всем события глазами непредвзятого очевидца, жадно познававшего Россию, по-своему пытавшегося разгадать ее исторические судьбы.
Э. М. Форстер (1879–1970) в своих романах и рассказах изображает эгоцентризм и антигуманизм высших классов английского общества на рубеже XIX–XX вв.Положительное начало Форстер искал в отрицании буржуазной цивилизации, в гармоническом соединении человека с природой.Содержание:• Куда боятся ступить ангелы• Рассказы— Небесный омнибус— Иное царство— Дорога из Колона— По ту сторону изгороди— Координация— Сирена— Вечное мгновение• Эссе— Заметки об английском характере— Вирджиния Вульф— Вольтер и Фридрих Великий— Проситель— Элиза в Египте— Аспекты романа.