Дерево растёт в Бруклине - [58]
– Фрэнси и без того отобьется от дома, когда подрастет. Но пока она ребенок, должна жить, как положено ребенку, и приходить домой на обед, как положено ребенку. Разве моя вина, что ей далеко идти? Разве не сама она выбрала эту школу?
– Но, Кэти, это очень хорошая школа, – возражал папа.
– Хорошее без плохого не бывает. Любишь кататься – люби и саночки возить.
Так решился вопрос с обедом. У Фрэнси оставалось пять минут, чтобы съесть обед, – этого хватало, чтобы забрать из дома сэндвич, а съедала она его по дороге обратно в школу. Ей даже в голову не приходило, что Кэти над ней издевается. Фрэнси была счастлива учиться в новой школе и соглашалась платить за это счастье любую цену.
Ей очень повезло, что она нашла эту школу. Благодаря новой школе Фрэнси открыла, что есть другая жизнь, кроме той, которую она знала с рождения, и эта другая жизнь не так уж недостижима.
Фрэнси считала время не по дням или месяцам, а по каникулам. Ее год начинался четвертого июля, потому что накануне заканчивалась учеба, это был первый нешкольный день. За неделю до этого дня она начинала собирать петарды. Каждый сэкономленный пенни шел на покупку маленькой хлопушки. Она складывала их в коробку под кроватью. По меньшей мере десять раз на дню она выдвигала коробку, перекладывала хлопушки, подолгу смотрела на розовую ткань, на белый плетеный стержень и ломала голову, как же они устроены. Она нюхала кусочек трута, который бесплатно прилагался к каждой хлопушке, и, если его поджечь, он долго тлел; от него запускали хлопушки.
Когда великий день наступал, Фрэнси с большой неохотой запускала петарды. Обладать ими гораздо приятнее, чем запускать. В том году, когда дела шли совсем плохо и ни одного пенни сэкономить не удалось, Фрэнси с Нили насобирали бумажных пакетов, в положенный день наполнили их водой, закрутили и сбросили с крыши на улицу. Шум был почти такой же, как от фейерверка. Прохожие возмущались, задирали головы с сердитым видом, когда пакеты пролетали у них под носом, но поделать ничего не могли – как поспоришь с обычаем детей бедняков отмечать Четвертое июля таким образом.
Следующий праздник – Хеллоуин. Нили мазал лицо сажей, надевал кепку задом наперед, а пальто шиворот-навыворот. Насыпал в черный материнский чулок золу и расхаживал в таком виде по улицам, размахивая «черным джеком» и выкрикивая время от времени ругательства.
Фрэнси, вместе с другими девочками, бродила по улицам, зажав в руке белый мелок. Девочки наскоро рисовали большой крест на спине у прохожих. Этот ритуал дети исполняли, не понимая его смысла. Знак остался, а причина, его породившая, забылась. Этот обычай появился в Средние века, когда так помечали дома и людей, которых поразила чума. Возможно, разбойники в те времена зло шутили, помечая таким знаком неповинных людей, и эта традиция пережила века и превратилась в бессмысленную забаву на Хеллоуин.
День выборов Фрэнси считала величайшим из всех праздников. Его, как никакой другой, отмечал весь район. Может, в других частях страны люди тоже голосуют, но уж точно не так, как в Бруклине, думала Фрэнси.
Джонни показал Фрэнси Устричный дом на Скул-стрит. Этому зданию больше ста лет, оно стоит с тех пор, как Большой вождь Таммани высадился здесь со своими храбрыми воинами. Жаркое из устриц, которое готовят тут, славится по всему штату. Но это заведение славилось не только устрицами. Здесь устраивали тайные встречи главные политики из Городского совета. Партийные лидеры встречались, чтобы потолковать с глазу на глаз в отдельном зале, и, глотая сочных устриц, решали, кого пропустить на выборы, а кого съесть.
Фрэнси часто ходила мимо Устричного дома и смотрела на него с волнением. На дверях никакой вывески, на окнах с короткими занавесками из коричневого льна на медном стержне тоже ничего, кроме папоротника в горшке. Однажды Фрэнси видела, как дверь открылась, чтобы кого-то впустить. Она заметила низкую комнату, слабо освещенную лампами с красными абажурами, в ней густой дым от сигар.
Фрэнси, вместе с другими соседскими детьми, участвовала в некоторых избирательных ритуалах, не понимая их смысла и причины. В ночь выборов они выстраивались в шеренгу, клали руки друг другу на плечи и змейкой шествовали по улицам, распевая:
Фрэнси с большим интересом слушала дебаты между мамой и папой о достижениях и просчетах партии. Папа был убежденным демократом, а мама не верила в партию. Она ее критиковала и говорила, что папа впустую тратит свой голос.
– Ну, не скажи, Кэти, не скажи, – возражал папа. – В общем и целом, партия делает много хорошего для людей.
– Воображаю себе, – фыркала мама.
– Все, чего они хотят от людей, – это их голоса, а погляди, сколько они дают взамен.
– Назови хоть одну вещь, которую они дают.
– Допустим, тебе нужен совет по юридическому вопросу. Нет нужды обращаться к адвокату. Просто спроси своего депутата.
– Слепые ведут слепых.
– Ну почему ты не веришь! Может, они и делают какие-то глупости, но уж законы-то они знают вдоль и поперек.
– Вчини иск городу, и посмотришь, как твои Таммани тебе помогут.
В детстве Маргарет Роуз Мур, девчушку, рожденную в семье ирландских эмигрантов в Бруклине, прозвали Милочкой Мэгги за ее непоседливый и веселый нрав. Но жизнь не пощадила Мэгги — в шестнадцать в двери постучалась беда, и ей пришлось бросить школу и целиком посвятить себя дому, отцу и новорожденному брату. Когда же наконец Мэгги встретила Клода, любовь всей своей жизни, он оказался совсем не из тех, с кем просто стать счастливой. Однако Милочка Мэгги всегда черпала силы в том, чтобы быть полезной другим, поэтому она, подобно стойкой тростинке на ветру, ни за что не сдастся под ударами судьбы.
Бруклин 1927 года. Анни и Карл так юны и влюблены. Все против их брака: родители, друзья, даже декан факультета, где учится Карл. Брак может сломать жизнь, любовь еще никому не приносила пользы – вот что твердят кругом. Но разве это может быть правдой, когда люди искренне любят друг друга? Когда они молоды, когда у них есть мечты? Анни и Карл полны решимости преодолеть все трудности, лишения, бедность, только чтобы быть вместе. Или же они в силах все это преодолеть именно потому, что они вместе?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1929 году Кобаяси опубликовал повесть "Краболов", где описывает чудовищную эксплуатацию рабочих на плавучей крабоконсервной фабрике. Повесть эта интересна и тем, что в ней автор выразил своё отношение к Советскому Союзу. Наперекор японской официальной прессе повесть утверждала светлые идеи подлинного революционного интернационализма, дружбы между советским и японским народами. Первое издание "Краболова" было конфисковано, но буржуазные издатели знали, что повесть будет иметь громадный успех. Стремление к выгоде взяло на этот раз верх над классовыми интересами, им удалось добиться разрешения печатать повесть, и тираж "Краболова" за полгода достиг невиданной тогда для Японии цифры: двадцати тысяч экземпляров.
Саша Черный редко ставится в один ряд с главными русскими поэтами начала XX века. Некоторые знают его как сказочника и «детского поэта», кому-то, напротив, он представляется жестким и злым сатириком. В действительно в его поэзии звучит по-чеховски горькая нежность к человеку и себе, которой многим из нас так часто не хватает. Изысканный и грубый, лиричный и сатиричный, одновременно простой и непростой Саша Черный даже спустя сотню лет звучит свежо, остроумно и ярко.
В своем последнем завершенном романе «Взгляни на арлекинов!» (1974) великий художник обращается к теме таинственного влияния любви на искусство. С небывалым азартом и остроумием в этих «зеркальных мемуарах» Набоков совершает то, на что еще не отваживался ни один писатель: превращает собственную биографию в вымысел, бурлеск, арлекинаду, заставляя своего героя Вадима Вадимовича N. проделать нелегкий путь длиною в жизнь, чтобы на вершине ее обрести истинную любовь, реальность, искусство. Издание снабжено послесловием и подробными примечаниями переводчика, а также впервые публикуемыми по-русски письмами Веры и Владимира Набоковых об этом романе.
Альберт Бехтольд прожил вместе с Россией ее «минуты роковые»: начало Первой мировой войны, бурное время русской революции. Об этих годах (1913–1918) повествует автобиографический роман «Петр Иванович». Его главный герой Петер Ребман – alter ego самого писателя. Он посещает Киев, Пятигорск, Кисловодск, Брянск, Крым, долго живет в Москве. Роман предлагает редкую возможность взглянуть на известные всем события глазами непредвзятого очевидца, жадно познававшего Россию, по-своему пытавшегося разгадать ее исторические судьбы.
Э. М. Форстер (1879–1970) в своих романах и рассказах изображает эгоцентризм и антигуманизм высших классов английского общества на рубеже XIX–XX вв.Положительное начало Форстер искал в отрицании буржуазной цивилизации, в гармоническом соединении человека с природой.Содержание:• Куда боятся ступить ангелы• Рассказы— Небесный омнибус— Иное царство— Дорога из Колона— По ту сторону изгороди— Координация— Сирена— Вечное мгновение• Эссе— Заметки об английском характере— Вирджиния Вульф— Вольтер и Фридрих Великий— Проситель— Элиза в Египте— Аспекты романа.