Дерево растёт в Бруклине - [101]
Кэти подождала, когда появится ощущение внутреннего тепла, которое означало, что связь с Богом установлена. Но напрасно. Она сделала еще одну попытку: «Дева Мария, мать Иисуса, ты же понимаешь все. У тебя тоже был ребенок. Пречистая Дева…» Кэти подождала. Опять ничего.
Кэти положила доллар Сисси и сорок пять центов Эви на стол. «Этого хватит нам на три дня, – подумала она. – А потом?..» Не отдавая себе отчета, она прошептала: «Джонни, где бы ты ни был, приди к нам на помощь… в последний раз…» Она снова подождала, и на этот раз ощущение внутреннего тепла появилось. И Джонни действительно помог им.
Макгэррити, хозяин бара, никак не мог забыть Джонни. Не то чтобы его мучила совесть, вовсе нет. Он никого не затаскивал в свой бар силком. Если не считать того, что петли были так хорошо смазаны, что стоило задеть дверь – и она гостеприимно распахивалась, он не использовал никаких особых приманок по сравнению с владельцами других баров. Бесплатная закуска у него была не лучше, чем у других, и развлечений он не предлагал никаких, кроме тех, которые затевали сами посетители. Так что совесть не мучила Макгэррити.
Он скучал по Джонни, вот в чем было дело. А вовсе не в деньгах, потому что Джонни всегда оставался ему должен. Джонни радовал глаз, он придавал шик его заведению. Приятно было видеть этого красивого молодого человека, элегантного и любезного, возле барной стойки среди водителей грузовиков и землекопов. «Конечно, Джонни Нолан пил больше, чем следовало, и это не шло ему на пользу, – признавал Макгэррити. – Но если не у меня, так в другом месте он все равно бы набрался. Однако ж он не был алкашом. После нескольких стаканов никогда не устраивал скандалов, не затевал драк. Да, Джонни был настоящий человек», – пришел к выводу Макгэррити.
Ему очень не хватало бесед с Джонни. «А как этот парень умел поддержать разговор, – думал он. – Ведь он рассказывал мне об этих хлопковых полях на юге, об аравийских пустынях или о солнечной Франции, как будто видел все своими глазами, а не узнал из песенок, которые пел. Да, я любил слушать его рассказы о далеких краях. Но больше всего мне нравилось, как он рассказывал про свою семью».
Когда-то Макгэррити мечтал о семье. Эта воображаемая семья жила в приличном отдалении от бара, так далеко, что ранним утром, закрыв бар, он добирался домой на трамвае. В его мечтах нежная супруга поджидала его, приготовив горячий кофе и что-то вкусное. После еды они разговаривали о… о чем угодно, только не о баре. Воображаемые дети – послушные, милые, умненькие – немного стыдились того, что их отец держит бар. Их стыд отзывался в его душе гордостью, ибо означал, что ему удалось произвести на свет существа более высокого полета, чем он сам.
Такова была его воображаемая семья. В реальности он женился на Мэй. Это была чувственная девушка с пышными формами, черными волосами и большим ртом. Но со временем она расплылась и превратилась в ворчливую неряху с красным лицом, таких в Бруклине называли выпивохами. Семейная жизнь казалась прекрасной год или два, пока Макгэррити, проснувшись однажды утром, не понял, что она совсем не такова. Мэй не походила на воображаемую жену его грез. Ей нравился бар. Она настояла на том, чтобы снимать квартиру в том же доме этажом выше. Ее не привлекало жилье во Флашинге, она не любила заниматься домашними делами. Она предпочитала проводить дни и ночи в подсобке бара и выпивать вместе с посетителями. И дети, которых она родила, бегали по улицам, как хулиганы, и хвастались тем, что их отец – хозяин бара. К большому огорчению Макгэррити, его дети гордились им.
Макгэррити знал, что Мэй изменяет ему. Это не волновало его, лишь бы не поползли слухи и над ним не начали смеяться. С ревностью он распрощался много лет назад, как и с плотским желанием обладать Мэй. В конце концов ему стало безразлично, с кем спать – с ней или с любой другой женщиной. Странным образом в его голове соединилось представление о хорошем сексе с представлением о душевном разговоре. Он хотел встретить женщину, с которой можно доверительно поговорить, поделиться своими мыслями, а она выслушает с интересом, сочувствием и пониманием. Повстречайся ему такая женщина, думал он, и мужская сила вернется к нему. Сам того не умея осознать и сформулировать, он мечтал о союзе духовном, а не только телесном. С годами эта потребность в женщине, с которой можно поговорить по душам, превратилась в навязчивую идею.
По роду деятельности он наблюдал много человеческих характеров и пришел к определенным выводам о природе человека. Его выводам не хватало глубины и оригинальности, они были, по сути, банальны. Но Макгэррити ими дорожил, потому что добыл собственным умом. В первые годы брака он пытался поделиться с Мэй своими наблюдениями, но она отвечала только: «Надо же, кто бы подумал!» или иногда: «Надо же, никто бы не подумал!». Поскольку Макгэррити не мог разделить с женой свое «я», он постепенно утратил способность быть мужем, и она стала изменять ему.
Макгэррити жил с тяжким грехом на душе. Он ненавидел своих детей. Его дочери, Ирен, было столько же лет, сколько Фрэнси. У Ирен были красноватые глаза и волосы того же цвета. Она была противная и тупая. Она столько раз оставалась на второй год, что в четырнадцать лет все еще училась в шестом классе. Сыну Джиму было десять лет, и он ничем не выделялся, если не считать жирной задницы, которая с трудом влезала в штаны.
В детстве Маргарет Роуз Мур, девчушку, рожденную в семье ирландских эмигрантов в Бруклине, прозвали Милочкой Мэгги за ее непоседливый и веселый нрав. Но жизнь не пощадила Мэгги — в шестнадцать в двери постучалась беда, и ей пришлось бросить школу и целиком посвятить себя дому, отцу и новорожденному брату. Когда же наконец Мэгги встретила Клода, любовь всей своей жизни, он оказался совсем не из тех, с кем просто стать счастливой. Однако Милочка Мэгги всегда черпала силы в том, чтобы быть полезной другим, поэтому она, подобно стойкой тростинке на ветру, ни за что не сдастся под ударами судьбы.
Бруклин 1927 года. Анни и Карл так юны и влюблены. Все против их брака: родители, друзья, даже декан факультета, где учится Карл. Брак может сломать жизнь, любовь еще никому не приносила пользы – вот что твердят кругом. Но разве это может быть правдой, когда люди искренне любят друг друга? Когда они молоды, когда у них есть мечты? Анни и Карл полны решимости преодолеть все трудности, лишения, бедность, только чтобы быть вместе. Или же они в силах все это преодолеть именно потому, что они вместе?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1929 году Кобаяси опубликовал повесть "Краболов", где описывает чудовищную эксплуатацию рабочих на плавучей крабоконсервной фабрике. Повесть эта интересна и тем, что в ней автор выразил своё отношение к Советскому Союзу. Наперекор японской официальной прессе повесть утверждала светлые идеи подлинного революционного интернационализма, дружбы между советским и японским народами. Первое издание "Краболова" было конфисковано, но буржуазные издатели знали, что повесть будет иметь громадный успех. Стремление к выгоде взяло на этот раз верх над классовыми интересами, им удалось добиться разрешения печатать повесть, и тираж "Краболова" за полгода достиг невиданной тогда для Японии цифры: двадцати тысяч экземпляров.
Саша Черный редко ставится в один ряд с главными русскими поэтами начала XX века. Некоторые знают его как сказочника и «детского поэта», кому-то, напротив, он представляется жестким и злым сатириком. В действительно в его поэзии звучит по-чеховски горькая нежность к человеку и себе, которой многим из нас так часто не хватает. Изысканный и грубый, лиричный и сатиричный, одновременно простой и непростой Саша Черный даже спустя сотню лет звучит свежо, остроумно и ярко.
В своем последнем завершенном романе «Взгляни на арлекинов!» (1974) великий художник обращается к теме таинственного влияния любви на искусство. С небывалым азартом и остроумием в этих «зеркальных мемуарах» Набоков совершает то, на что еще не отваживался ни один писатель: превращает собственную биографию в вымысел, бурлеск, арлекинаду, заставляя своего героя Вадима Вадимовича N. проделать нелегкий путь длиною в жизнь, чтобы на вершине ее обрести истинную любовь, реальность, искусство. Издание снабжено послесловием и подробными примечаниями переводчика, а также впервые публикуемыми по-русски письмами Веры и Владимира Набоковых об этом романе.
Альберт Бехтольд прожил вместе с Россией ее «минуты роковые»: начало Первой мировой войны, бурное время русской революции. Об этих годах (1913–1918) повествует автобиографический роман «Петр Иванович». Его главный герой Петер Ребман – alter ego самого писателя. Он посещает Киев, Пятигорск, Кисловодск, Брянск, Крым, долго живет в Москве. Роман предлагает редкую возможность взглянуть на известные всем события глазами непредвзятого очевидца, жадно познававшего Россию, по-своему пытавшегося разгадать ее исторические судьбы.
Э. М. Форстер (1879–1970) в своих романах и рассказах изображает эгоцентризм и антигуманизм высших классов английского общества на рубеже XIX–XX вв.Положительное начало Форстер искал в отрицании буржуазной цивилизации, в гармоническом соединении человека с природой.Содержание:• Куда боятся ступить ангелы• Рассказы— Небесный омнибус— Иное царство— Дорога из Колона— По ту сторону изгороди— Координация— Сирена— Вечное мгновение• Эссе— Заметки об английском характере— Вирджиния Вульф— Вольтер и Фридрих Великий— Проситель— Элиза в Египте— Аспекты романа.