Дерево и пень - [9]

— Они что не той ориентации? — не моргнув, сказала Аврора. Она не сразу поверила в абсолютную серьезность происходящего. И выдала первое что пришло ей в голову.

— Да нет же, они его в другом смысле, — вторая фраза получилась не менее глупой первой и из нее можно было сделать какой угодно вывод. В то числе и тот, который Аврора сделала из первой реплики

— Что?

Поняв, наконец, ЧТО происходит с мужем в туалете, Аврора схватила зонт и, машинально забрав с собой плойку, рванула в туалет. Дверь она вынесла одним ударом. Первый амбал пал от удара по мужскому достоинству пятисантиметровой шпилькой, а второму Аврора чуть не сделала завивку волос вокруг анального отверстия — из буйных и непобедимых имбецилов два кадра превратились в загнанных в угол тушканчиков. Они ретировались с громкими воплями. Больше их в департаменте не видели — вид разъяренной до безумия Авроры способен напугать даже зрителя американских фильмов ужасов со стажем.

После исторического побоища в сортире Аврора потащила Лизоньку к гинекологу, и тот заявил, что создание действительно с брюхом. Тут произошло нечто такое, что уронило Кудрявцеву в глазах пуритански–настроенного коллектива — она предложила девочке аборт. Вероятно, именно на празднике должно было состояться торжественная тайная отправка Лизочки — Подлизочки на экстренное выскабливание. О том, что процедура будет тайной, Марк знал. Но что весь департамент в курсе Аврора даже не подозревала. Цепочка распространения информации в департаменте работала безотказно — причем сама жертва, и заказчик не подозревали что «все уже и так в курсе» — ну а зачем хороших людей расстраивать?

Прибыли на «Римскую». Марк нехотя вышел из поезда и пересек платформу. Часы над въездом в туннель показывали, что поезд ушел совсем недавно. Уместившись в новом поезде и снова задумавшись, Марк не услышал, как голос произнес «Поезд следует до станции «Левобережная» — просто не услышал. Потому что вспомнил еще одну интрижку департамента, благо ими он был богат так же как Юго — Восточная Азия — птичьим гриппом и атипичной пневмонией.

Андрей, великий и ужасный архитектор Озерска — и его почти уже трехлетний роман с секретаршей начальника комитета Виолеттой. Виола была небесной красоты девушка, но секретарский труд порой очень жестоко обходится с женщинами, а особенно с девушкой. Хотя обратим внимание, что босс — большой Евгений — как называли начальника подчиненные, был уже стар, вырастил детей, нянчил внуков — и к подобным авантюрам был равнодушен. В итоге женщиной Виола стала в обществе архитектора, который проектировал ее 24‑хэтажку и станцию метро «Петраково» на которой она жила. Долгое время Виола была одним из тех работников, который катался на работу по прямой — но вторая линия метро отличалась жуткой изменчивостью — сначала конечной была «Парнево», потом «Петраково» — где и жила Виолетта, а потом конечную снова перенесли — Андрей пытался воспрепятствовать — но отдел транспорта и Кудрявцев были непреклонны.

После знаменательного момента дефлорации, за которым заочно наблюдал почти весь департамент, началась длинная и грустная история, перемежавшаяся сценами дикой любви прямо на столе и отделанная сумасшедшими ссорами и взаимными бойкотами, совсем как общественный туалет — где среди белого кафеля попадается черный, серый и даже зеленый.

Сначала Виола и Андрей поругались из–за того, какой чайник купить в квартиру, которую они собирались купить к свадьбе. Из–за этого чайника произошла первая ссора. Через месяц влюбленные во второй раз подали заявление в ЗАГС. Через неделю они подрались на глазах у всего сметного отдела из–за цвета кафеля в сортире и обоев в детской — в той же будущей квартире. И вот так в течение трех лет. На празднике должна была наступить развязка очередной ссоры и примирение по поводу типа потолочных плит и цвета унитаза или типа покрытия в коридоре (ламинат или паркет, линолеум или керамогранит), в квартире, которую строят уже третий год. В принципе у этой пары все было бы замечательно, если бы не тот факт, что вспышки гнева Виолетты возникали не случайно, а по злому умыслу…

— Станция «Левобережная». Внимание, поезд следует в депо, просьба освободить вагоны. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи…, — голос дал понять что Марку в вагоне не рады.

«Вот черт! — мысленно выругался Марк, — так задумался, что не услышал, что поезд в депо идет. Давно бы вышел».

Марк оказался на почти пустой платформе «Левобережной». Поезд он прождал почти пять минут, и потом, вернувшись в вагон, но уже другого поезда снова начал размышлять о сложностях стройки метро в Озерске…

Родной кабинет — и родная скоба. Всегда портит настроение! Чертова скоба. Работать не хотелось. Как можно хотеть работать — когда ты сидишь на крыше мира и следишь за этим миром. Таким изменчивым и неповторимым.

На обеденный перерыв заскочил Павел Сахно — тот самый, что был свидетелем избиения Кудрявцева в ватерклозете. Его лицо было невеселым:

— Что случилось, господин Смета? — спросил Марк своего лучшего друга. Они с Павлом дружили очень давно, даже в свое время соперничали из–за Василисы. Но потом, он был свидетелем у них на свадьбе и собирался стать крестным их будущего сына/дочки. За чашкой крепкого чая с ароматом мяты и эвкалипта Павел поведал о своем крупном проколе — ошибочном браке на Анастасии Курзановой — тоже сметчице, но, к сожалению, сметчице абсолютно бездарной. Брак начал трещать по швам на второй день. Мало того, что Настя была плохой сметчицей, а женой она была никакой. Женщина оказалась замешанной в какой–то секте, и она заявила, что по ее религии, для того чтобы совокупиться с мужем, нужно прожить с ним в мире и согласии пять лет. После этого заявления весь департамент заскрипел языками и начали приниматься ставки на то, когда Павел пойдет, грубо говоря, по бабам. Но он держался. Некоторые, например Вероника, заподозрили, что он, как и Настя фригидный и бесплодный. И сама в скором времени убедилась в обратном. Однажды она застукала Павла за интересным занятием прямо в кабинете — закрыться забыл. Ей настолько стало жалко мужика, что она заперла дверь и почти силком отдалась ему. Естественно они стали любовниками, но об этом, о ужас, в течение месяца не знал никто — в условиях круговой поруки это было почти невозможно. В один прекрасный день, а именно сегодня раздался взрыв — все узнали всё. Как раз в подарок к празднику. Что делать? Снимать штаны и бегать — вот что. Вероника клялась, что она держала язык за зубами. До Анастасии естественно никогда бы эта информация не дошла — все из–за проклятого молчаливого согласия всех сплетников департамента. Но сегодня Павла на ковер вызвал сам Большой Евгений — ему стало все известно через час после разрыва бомбы — Виолетта доложила. Босс порекомендовал Павлу прекратить интригу и развестись с Анастасией.