Дерево даёт плоды - [77]
Выезжая, я оставил Ганке номер телефона в Ц. На рассвете к дому подкатил комитетский грузовик с пропагандистским материалом и представителями демократического блока. Мы ехали по пустынным улицам, пестревшим плакатами и лозунгами, а когда совсем — рассвело; я взял газеты, чтобы узнать свежие новости. Первой было сообщение об аресте всей верхушки вооруженного подполья во главе с полковником «Маславом». Я пробежал список: в конце фигурировала фамилия Дыны, да, инженер Фердинанд Сурдына, псевдоним «Электрик», деятель межпартийной координационной комиссии группировок польского подполья. Сообщалось и о том, что уже готовится судебный процесс. Ниже следовали сводки, как с поля боя: убито шестьсот членов ППР, ППС, CJI, солдат и сотрудников органов безопасности за последний квартал. Десятки смертных приговоров вынесены на процессах участников контрреволюционных банд. Значит, Дына попался! Я не предполагал, что он столь важная фигура в под* полье. Что его туда привело? Какие‑то убеждения, про* тивоположные моим. Он выбрал, и я выбрал? Выбрал, действительно выбрал или был выбран? «Польский язык не любит пассивной формы, — говаривал нащ учитель словесности. — Пассивной формой охотно пользуются иностранные языки».
XIV
Для выборов погода отвратительная. Цены: хлеб — «27,50, мука — 59,80, масло — 483, молоко — 32,50, свиное сало — 320, уголь — 536 за центнер, рубашка —
950 злотых. В декабре мы арестовали в воеводстве двести одного бандита, в январе ликвидировали сильные отряды в повятах и в городе. В столице продолжается процесс полковников из главной комендатуры подполья и Дыны. Сказать о провале концепции подпольной борьбы с новым строем. Откровенные показания «Маслава». Они сотрудничали с западной разведкой. Дына, мой пример с Дыной. Арест политического руководства подполья. Компрометация ПСЛ, выслуживаются перед англичанами и американцами. Сообщить имена руководителей ПСЛ, порвавших с Миколайчиком. Жертвами банд в декабре пали тридцать восемь членов избирательных комиссий. Отвратительная погода, грязь. Но это последний митинг перед решающими событиями.
Все уже определено, все ясно. Они не могут победить, несмотря на обращения к Лондону и Вашингтону, помощь банд, террор, несмотря на поддержку всей буржуазии и значительной части деревни. На одном из собраний я процитирозал слова из выступления Гомулки, что бы произошло, если бы реакция пришла к власти. Так надо сказать и завтра в Дурове. И пусть органы безопасности не разгоняют там оппозиции, обойдемся без этого.
Грязь, как будут голосовать люди в отдаленных деревушках? Они утонут в холодной, липкой грязи, покрывшей дороги и улицы. Итак, еще три дня, а потом— по домам. Звонил Корбацкий: приезжай, успокоишь ее, без тебя там небо не разверзнется. Но здесь бы пошли толки: Лютак сбежал. Рассуждая трезво, мое присутствие дома ничего не изменит, не исцелит ребенка. Чем он, собственно, болен? Ганка прислала записку, из которой явствует, что это не грипп, а какое‑то туберкулезное воспаление, доктор устроил консилиум и чтобы я не беспокоился. И все же беспокойство не оставляло меня все время. Бедный, дорогой мой мальчик, когда он будет большим, я сам расскажу ему обо всем, это пригодится молодому Лютаку. Еще только три дня, это немного.
Я взял газету и проштудировал стенограмму варшавского процесса, показания Дыны. Он признавался в инкриминируемых ему действиях, но не признавал себя виновным. «Я воспитывался в семье социалиста, на идеалах демократизма и гуманизма и одновременно в духе ненависти к России и Германии. Из лагеря вернулся убежденный, что идеалы мои осуществятся, но меня ждало горькое разочарование. Все мои близкие были связаны с Лондоном, я же, напротив, полагал, что Лондон не прав, что решающее слово за теми силами, которые находились и боролись внутри страны. Нет, я не был врагом коммунистов. В лагере дружил со многими из них, людьми идейными. Так точно, я считал, что нет свободы. Так точно, я руководил акцией, направленной против властей, но не против Польши, не против социализма, не против строя, провозглашенного июльским манифестом. Информация предназначалась не для иностранной разведки, а исключительно для внутреннего использования. Так точно, подпись моя, я зто редактировал».
♦ Твердо, хорошо держится Дына, — подумал я. — Лучше, чем полковники».
— Читаете материалы процесса? Там всплывут любопытные вещи, — сказал майор Посьвята. — Разделение ролей дает благие результаты, верно? Армия громит одну банду за другой, мы вылавливаем один штаб за другим, вы обрабатываете глубинку. Только вся черная работа ложится на наши плечи. Бог свидетель, я предпочел бы драться с УПА в Бещадах, чем выдумывать ловушки для пеэсэловцев. Стрелять легче, чем заниматься политикой.
Он был слегка навеселе, я чувствовал кислый запах самогона. Мы дожидались секретаря, чтобы еще раз проверить, все ли готово.
— Как с ребенком? Есть новости?
— Нет. Чертовски беспокоюсь.
— А мой, знаете ли, умер, от тифа, вообще не нашлось врача, тут Северный полюс ближе, чем цивилизация.
— Я не знал…
— Не стоит вспоминать. Кто едет в Дуров?
Книга в 1973 году отмечена I премией на литературном конкурсе, посвященном 30-летию Польской рабочей партии (1942–1972). В ней рассказывается, как в сложных условиях оккупации польские патриоты организовывали подпольные группы, позже объединившиеся в Польскую рабочую партию, как эти люди отважно боролись с фашистами и погибали во имя лучшего будущего своей родины.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Роман посвящен судьбе семьи царского генерала Дмитрия Вороновского, эмигрировавшего в 1920 году во Францию. После Второй мировой войны герои романа возвращаются в Советский Союз, где испытывают гонения как потомки эмигрантов первой волны.В первой книге романа действие происходит во Франции. Автор описывает некоторые исторические события, непосредственными участниками которых оказались герои книги. Прототипами для них послужили многие известные личности: Татьяна Яковлева, Мать Мария (в миру Елизавета Скобцова), Николай Бердяев и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая княжна Тараканова никогда не претендовала на трон и скрывала свое царское происхождения. Та особа, что в начале 1770-х гг. колесила по Европе, выдавая себя за наследницу престола «принцессу Всероссийскую», была авантюристкой и самозванкой, присвоившей чужое имя. Это она работала на иезуитов, поляков и турок, интриговавших против России; это ее изловил Алексей Орлов и доставил в Петербург, где лжекняжна умерла от туберкулеза в Петропавловской крепости. А настоящая Тараканова, незаконнорожденная дочь императрицы Елизаветы, отказалась участвовать в кознях врагов и приняла монашеский постриг под именем Досифеи…Читайте первый исторический роман об этой самоотверженной женщине, которая добровольно отреклась от трона, пожертвовав за Россию не только жизнью, но и любовью, и женским счастьем!
Герой «Странствующего подмастерья» — ремесленник, представитель всех неимущих тружеников. В романе делается попытка найти способы устранения несправедливости, когда тяжелый подневольный труд убивает талант и творческое начало в людях. В «Маркизе де Вильмере» изображаются обитатели аристократического Сен-Жерменского предместья.
Жизнь Сакена Сейфуллина — подвиг, пример героической борьбы за коммунизм.Солдат пролетарской революции, человек большого мужества, несгибаемой воли, активный участник гражданской войны, прошедший страшный путь в тюрьмах и вагонах смерти атамана Анненкова. С.Сейфуллин в своей книге «Тернистый путь» воссоздал картину революции и гражданской войны в Казахстане.Это была своевременная книга, явившаяся для казахского народа и историей, и учебником политграмоты, и художественным произведением.Эта книга — живой, волнующий рассказ, основанный на свежих воспоминаниях автора о событиях, в которых он сам участвовал.
Тадеуш Ружевич (р. 1921 г.) — один из крупнейших современных польских писателей. Он известен как поэт, драматург и прозаик. В однотомник входят его произведения разных жанров: поэмы, рассказы, пьесы, написанные в 1940—1970-е годы.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.