Депортация - [13]
— Это почему еще?
— Это потому, что у тебя похозяйничало государство. Государство — это каста, которая предписывает обществу какие угодно законы и взимает с людей какие угодно подати. Восточная деспотия делает это открыто, а западная демократия это маскирует с помощью выборов, но суть одна и та же. Государство может заставить тебя отчитываться обо всех доходах и платить в бюджет любую долю от них. Государство может навязать тебе такие правила бизнеса, что ты останешься нищим. Государство может оштрафовать тебя и твою подружку за то, что вы пьете вино и спите вместе без специального разрешения.
— То есть, государство может делать с людьми вообще что угодно?
— Йо! Собирается человек пятьсот из этой касты, штампуют специальный закон — и все.
— Но есть же выборы. Почему не избрать вместо этой касты других людей?
Джелла ответила характерным жестом, хлопнув ладонью левой руки по сгибу локтя правой, после чего пояснила:
— У тебя ни черта не выйдет. Каста пронизывает все структуры управления и все каналы массовой информации. Выборы устроены так, что шансы есть только у членов касты. Я лично знаю только один проверенный способ это изменить.
— Алюминиевая революция?
— Она самая.
— То есть, — сказал репортер, — смысл алюминиевой революции был в том, чтобы никто за людей не решал, как для них будет лучше?
— Ага. А кто пробует решать — тому расстрел или депортация, смотря по обстоятельствам.
— Понял. Кажется, мы добрались до сути дела, а?
— Йо, — Джелла энергично кивнула.
— В таком случае, помоги разрешить одну дилемму о правах граждан. Граждане ведь могут прибегнуть к уличным акциям, если нарушены их права?
— Запросто, — подтвердила она.
— Вот, — продолжал Секар, — группа граждан выходит на улицу с требованием прекратить их дискриминацию по религиозным и моральным убеждениям. Что здесь неправильно?
— Уточни их требования. Что написано на транспарантах?
— Кажется так: Прекратить унижение веры. Долой культ разврата.
— Ну и при чем тут дискриминация? — спросила Джелла, — если им не нравится, как кто-то отзывается об их вере, то это их проблемы, а разврат вообще безразличен для Хартии.
— Но в их заявлении пояснялось, что они подвергаются унижению, как социальная группа.
— Бред, — отрезала она, — объектом дискриминации могут быть только конкретные люди. Никто из этих типов не был лично ограничен в правах по сравнению с другими людьми.
— Это точно? — спросил репортер.
— Абсолютно. Ни одна социальная анкета даже не содержит графы «религия». Это такой же приватный вопрос, как пищеварение.
— Кстати о пищеварении, — сказал он, — как быть, например, со школьными занятиями?
— Ты о чем?
— Об уроках биологии человека. В ряде религий это считается неприемлемым.
Джелла презрительно фыркнула.
— Бро, этот вопрос разъяснен 8 лет назад в деле Оскар. Согласно Хартии, школа служит, чтобы давать молодежи актуальные навыки и знания о природе, человеке и обществе. Для этого нужно показать свойства человеческого тела. Если в какой-то религии табу на это…
— То что делать представителям такой религии? — перебил Секар.
— Это — их проблемы. Может, у кого-то таблица умножения считается непристойной.
— Но, согласись, это означает религиозную дискриминацию.
— Нет. Если у человека в аттестате прочерки, он в худших условиях не из-за религии, а из-за отсутствия знаний. Семья Оскар ссылалась на практику стран, где не преподают то, что считается недопустимым в их религии, но суд разъяснил, что это противоречит Хартии.
— Почему?
— Потому, — сказала Джелла, — что они требовали не увеличения своих прав, а уменьшения прав остальных школьников. Они хотели не получить что-то себе, а только отнять что-то у других. Заведомо деструктивное требование. Врубаешься?
Секар почесал в затылке.
— Не уверен. А можно обратный пример на ту же тему?
— Легко. Китайцы и школьные бассейны. Когда мы подписали с Китаем договор о дружбе, в Меганезию приехало полмиллиона семей. Вдруг сюрприз: большинство их детей не умеют плавать, а ведь здесь океан для детей — это… Ну, понимаешь.
— Еще бы! — согласился репортер, — ни один школьный пикник без этого не обходится.
— Китайцы учредили родительские комитеты и забросали всех жалобами, — продолжала она, — почему на физкультуре не учат плавать? Соблюдайте Хартию! Раньше это никому в голову не приходило, обычно здесь дети учатся плавать раньше, чем ходить, а тут — факт налицо. Плавание — актуальный навык, и школа обязана этому учить.
— Выходит, эти бассейны появились из-за китайских иммигрантов?
— Выходит, так.
— То есть, — резюмировал Секар, — они требовали что-то для себя, и это конструктивно?
— Йо!
— Понял. Теперь давай я расскажу по-своему, а ты поправишь.
— Валяй, — согласилась она, отхлебывая саке.
7. Порядок — для человека, а не человек — для порядка
Репортер последовал ее примеру, после чего выдал:
— Приходит сын с митинга коммунистов. Отец спрашивает: чего они хотят? Сын отвечает: чтоб не было богатых. Отец удивился: а почему они не хотят, чтоб не было бедных?
— Ну… — задумчиво протянула Джелла, — Да, вроде того. Идефикс о порядке ради порядка.
— Этого я уже не понял, — признался он.
Современное общество стало слишком хрупким. Разные группы людей с разными взглядами на жизнь уже создают не только разные религии и разные законы - но разные миры. И отношения между этими мирами просто не могут быть безоблачным. Каждый человек вольно или невольно должен определиться - на чьей он стороне. Но он может остаться на своей собственной стороне - если, конечно, она у него есть. Такой человек может стать точкой опоры для этого неустойчивого мира - или для рычага, который этот мир перевернет. Впрочем, иногда одно очень трудно отличить от другого.
«У всех дверей звездолета веселый и жизнерадостный нрав. Они с упоением раздвинутся для вас и с истомой сомкнутся вновь, удовлетворенные делом» (Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике»).А теперь — всерьез о том, почему для нейронной сети будущей техники неизбежна похоть.
«Созвездие эректуса» - это в каком-то смысле продолжение мини-романа - трансутопии «Депортация». Часть сюжета развивается в том же регионе (и той же стране), и действуют некоторые герои из предыдущей серии. Ряд географических объектов и координат совпадает (случайно, разумеется) с теми, что вы можете увидеть на географической карте, а часть на современной карте отсутствует. Так, вы не найдете на своей карте территорию Конфедерации Меганезия (в Тихоокеанском регионе между Филиппинами, Гавайями, Новой Зеландией и антарктической Землей Мэри Бэрд)
«День Астарты» — это, в псевдо-хронологическом смысле, продолжение «Депортации», «Чужой в чужом море» и «Созвездия эректуса». Но, это новелла не столько об одном из вариантов будущего одной страны (или региона), сколько о том, как формируется то или иное историческое будущее. Кстати — термин «историческое прошлое» является более-менее устоявшимся, а вот термин «историческое будущее», видимо, новый.Напоминаю: Меганезия — это страна, объединяющая архипелаги в большей части Тихого океана, плюс кусочек Антарктиды, и плюс незначительные островки в Индийском океане.
Если мир — жесткая цепь причины и следствия, значит всё предопределено? Откуда тогда у человека «свобода воли», способность поступать непредсказуемо? Где первопричина?..То, вокруг чего ходили две тысячи лет, лишь бы не соглашаться с Эпикуром и Лукрецием, — сегодня связывает физику, кибернетику и теологию уже не предвидением, а фактом: детерминизма нет. А значит, нет и предопределенности, что поставило в неловкое положение философов-идеалистов и теистов, которые придумали «дух» (мол, свобода от жесткой причинности) и прилепили его к самодостаточной материи.
В некотором смысле это — маленький вклад в движение «время учеников» А и Б Стругацких. С одной стороны — вариант продолжения «Трудно быть богом», с другой — вариант предисловия к «Волны гасят ветер». История «фасада» XXII века по АБС написана. Я попытался изобразить его изнанку. «Иные же, под личиной добродетели, приходят из-за небесного свода, из-под холмов, из-за моря и из других мест по ту сторону. Эти не приносят ничего, кроме проклятья своего вечного голода». Об истории этого голода и пойдет речь. Хотя, на самом деле, речь, как всегда, пойдет о людях.
Этот небольшой сборник сформировался из рассказов, основанных на воспоминаниях о командировке в Нагорно-Карабахскую область в самый разгар межнационального конфликта, вылившегося в страшную войну. Он был издан небольшим тиражом в 500 экземпляров в 2007 году. Позже многие рассказы вошли в мою книгу «На грани жизни», а те, которые не вошли, так и остались в этом, уже похудевшем сборнике. Представляю на ваш суд рассказы об обыденной жизни на войне. Рассказы без прикрас. Как было, так и описал.
Жизнь героя книги как и большинства людей, скучна и сера. Он совершенно обычный человек, с абсолютно обычной жизнью. Все меняется, когда его затягивает в кардинально другой мир. Другой мир, который существует тайно, в человеческом и разделен между четырьмя могущественными фракциями. И естественно этот самый мир абсолютно не рад тому, что в нем оказался обычный человек. Охотники по его следу, уже выдвинулись в путь, союзников можно пересчитать по пальцам одной руки, а врагов с каждым днем все больше.
Обычно я обращаюсь к читателям в поэтической форме. Но сейчас решила сделать исключение, чтобы рассказать вам о книге, которую вы держите в руках. Стихи в ней условно разделены на две части, названные Онлайн и Оффлайн. Электронные устройства стали частью нашей жизни — мы ведем блоги, общаемся по скайпу, в социальных сетях, а факты и образы, выловленные в интернете, формируют нашу картину мира. Его границы раздвинуты, но заключены в голубой прямоугольник экрана. Герои первой части книги стали близки мне благодаря виртуальной реальности.
Оказавшись одна, без денег, без перспектив, без шансов устроиться, Кира решает довериться слухам. Говорят, самое элитное высшее учебное заведение страны – Борская Академия Магии – принимает всех одарённых без исключения. Обучение бесплатно, поступившим полагается содержание. Что ещё нужно? Кира отдаёт последнюю наличность за билет. Осознание собственного безумства приходит уже в пути. У неё нет денег, нет нормального начального образования. Кира чувствует себя курицей, которая зачем-то лезет в сад райских птиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Процесс Лунного зайца. И кое-что о первых годах МеганезииОпубликовался небольшой роман "Процесс Лунного зайца".Он отчасти может считаться ранней историей Меганезии, хотя основная сюжетная линия связана с проектами в сфере виртуальной реальности и с космической программой одной, судя по тексту :) североамериканской страны.Кроме того, это, в некотором не вполне обычном смысле, эротический роман (причем жесткий в той части, где эротика уходит в область пересечения с христианско-протестантской психопатологией).В какой-то мере, это такхе судебный детектив со спецслужбами - как же без этого?В какой-то мере, это так же прогноз-надежда на следующую ступеньку космической эры.
Некая попытка футурологии — возможно, слишком оптимистичная, но примерно в рамках возможного.Сколько-то космоса (включая и дальний)Сколько-то довольно специфической политикиСколько-то детективных историй с элементами боевика.И не удивляйтесь, увидев знакомые элементы из "Туманности Андромеды" Ефремова и "Звездного десанта" Хайнлайна.Так надо по сюжету:)
Вторая по хронологии событий книга о выдуманном островном государстве Меганезия фактически является завуалированным анархическим манифестом, причём написан этот манифест очень хорошим, живым языком. Эротика, приключения, война, наркотии, геополитика... И "живые", и "картонные" персонажи перемешиваются с "роялями в кустах" и формируют утопичную сказку, но сказку, похожую на жизнь. Розов описал страну, в которой действительно хочется жить, но, даже немного подумав, понимаешь, что такая страна совершенно нереальна.
Эта серия из 6 частей (в общем, отчасти независимых, хотя связанных общими героями и общей альтернативно-футурологической исторической линией :D ) завершает, условно говоря, «меганезийский цикл». Как, я думаю, согласится читатель (если дочитает), дальше футурологическая линия в любом случае выходит за рамки системного жанра, в котором написаны «Депортация», «Чужая в чужом море», «Созвездие Эректуса», «День Астарты» и «Драйв Астарты». Тем не менее (как водится) я планирую «по касательной» вернуться к Меганезии еще в нескольких новеллах (но, значительно меньшего текстового объема).Куда возвращаться и почему?Во-первых – к истокам этой «альтернативно-футурологической истории».