Департамент ночной охоты - [58]

– Постой, – спохватился охотник. – Треш, погоди! Послушай, мне жаль, что так вышло. Но я не собираюсь бросать это дело, понимаешь? Попробуй выследить этого идиота еще раз, ладно? Уйдете вы или нет, это не важно. Эту проблему надо решить.

– Почему? – искренне спросил Треш. – Что тебе до нас?

Кобылин на секунду задумался. Этим делом его просил заняться Гриша, потому что был уверен, что крысюки уходят из-за спятившего маньяка-крысолова. Да, он опасался, так сказать, политических последствий. Крысюки вовсе не мирные овечки. Обычно они заняты своими делами, но если крысолов их разозлит… Нельзя допускать, чтобы все крысы злились на людей. Подземная война никому не нужна. Но раз дело не в крысолове, то тогда в чем?

– Он плохой человек, – медленно произнес Кобылин. – Он делает плохие вещи.

– Крысам, – веско заметил Треш. – Не людям.

– Не людям, – согласился Кобылин. – Но он… Я, конечно, обычно защищаю людей. Но есть такие люди, которые выглядят как люди, а на самом деле чудовища. Черт!

– Ты за людей или за чудовищ? – совершенно серьезно спросил Треш, очень четко выговаривая каждое слово.

– Я за мир во всем мире, – мрачно отозвался Кобылин, запутавшийся в собственных чувствах. – Слабых обижать нельзя, ясно? Люди по сравнению с вампирами и оборотнями слабые. Я защищаю их. Но крысы слабые по сравнению с людьми. Я помогу крысам. Вот в таком аспекте. Доступно?

Крысюк поднялся на задние лапы, вытянулся, словно вглядываясь в лицо человека, стоявшего перед ним. Постояв так пару секунд, Треш опустился на четвереньки.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Мы выследим чудовище. Я позвоню. Прощай, страж.

– Эй! – воскликнул Кобылин. – Какой страж? Я охотник!

Но огромная крыса уже сгинула в темноте туннеля, бесшумно растворившись среди груд мусора и зарослей плесени. Кобылин, нахмурившись, отвернулся.

– Прорицатель или толкователь сновидений, – пробормотал он себе под нос. – Знаю я одного такого бородатого толкователя.

Кивнув самому себе, Алексей решительно взялся за мокрую и ржавую перекладину лестницы. Пора было выбираться отсюда.

* * *

Телефон завибрировал в кармане в тот самый миг, когда Кобылин переступал порог своей невзрачной берлоги. Сжав зубы, охотник с грохотом захлопнул входную дверь, сваренную из толстых железных листов, и с диким скрежетом задвинул ржавый засов. После чего, не обращая внимания на телефон, скачущий в кармане как пони на стипль-чейзе, очень аккуратно запер два австрийских замка, прятавшихся под слоями фальшивой грязи.

Усевшись на табуретку, стоявшую у входа, Кобылин одной рукой принялся стягивать с ноги грязный болотный сапог, а второй вытащил из кармана бесновавшийся телефон.

– Да, – с натугой рявкнул он в трубку.

Опешивший Григорий озадаченно засопел в трубку. Потом очень осторожно осведомился:

– Леш, ты как там, живой?

– Живой, – сквозь зубы пробормотал Кобылин, прижимая телефон к уху плечом и берясь за застрявший на ноге сапог обеими руками. – Ну?

– Помощь нужна? – серьезно осведомился Борода.

Кобылин на секунду представил себе заманчивую картину – надоедливый Гриша стоит перед ним на коленях и, метя бородищей пол, снимает с него сапоги. До блеска вычищенные. Языком.

– Ну, с другой стороны, оно конечно, – пробормотал Кобылин и тут же спохватился: – Нет, все нормально. Я на базе. Вернулся, устал, раздеваюсь, очень хочу в душ. Что надо?

– Я насчет крысюков, – произнес Борода, явно успокоившись. – Как там дела?

– Только что от них, – с облегчением выдохнул охотник, швыряя в угол снявшийся наконец сапог. – Выслеживали с Трешем этого полоумного крысолова.

– И как, взяли? – жадно осведомился Гриша. – Леш, не молчи, дело важное. Мне уже всю плешь проели.

– Ну, – задумчиво отозвался Кобылин, принимаясь за второй сапог. – Нет, упустили в этот раз.

– Леша! Да как так? Вдвоем с крысой? Да не верю!

– Уж поверь, – огрызнулся Кобылин. – И знаешь, что? Пока мы его ловили, поболтал я с Трешем. И выяснил, что крысы уходят вовсе не из-за крысолова.

– Так, – резко сказал Борода. – Что за самодеятельность? Что ты там крысам наболтал? У нас и так отношения хуже некуда, все контакты с нами оборвали.

– Это не самодеятельность, это инициатива сообразительного исполнителя, – пыхтя от натуги, сообщил Кобылин.

– Знаешь, что инициатива делает с инициатором? – с угрозой в голосе осведомился Гриша.

– Инициирует? – предположил охотник, засовывая ноги в растоптанные мокасины, служившие ему чем-то вроде домашних тапочек.

– Ага, это самое и делает, – мрачно отозвался Борода. – И спереди и сзади. Ну, что там у тебя?

– Треш сказал, что крысы уходят, потому что чувствуют приближение великого зла и множества смертей, – совершенно серьезно произнес Кобылин, пытаясь одной рукой стянуть с себя заляпанную канализацией куртку.

– Угу, – отозвался Борода. – Покайтесь, ибо грядет.

– Вроде того, – сдержанно отозвался Кобылин. – Гриш, он совершенно серьезно говорил. Вроде как они все чувствуют приближение большой беды. И потому собирают чемоданы. Вроде как город в опасности.

– Он всегда в опасности, – огрызнулся Борода. – Всегда есть страшное зло, которое надвигается, чтобы все пожрать. Ты давай прижми этого крысолова.