Департамент ночной охоты - [39]

В другой день Кобылин тут же бы достал ствол да пальнул в подозрительную живность, что была намного меньше человека, но сегодня не стал. Он знал, кто его дожидается.

– Привет, – подал голос охотник, зажигая крохотный диодный фонарик, свободно умещавшийся между пальцев. – Не возражаешь?

Из темноты пришел возмущенный шелест, впрочем, далеко не злобный. Этого хватило, чтобы Кобылин прикрыл фонарик рукой, ограничивая круг света белым пятном под ногами, и двинулся к трубам.

Треш был там – сидел у самой стены на груде битого кирпича и молча смотрел на подходящего охотника огромными черными глазами, напоминавшими не бусинки, а, скорее, сливы. Кобылин подошел ближе, и на крысюка-подземника легли отблески света от крохотного фонарика. Охотник окинул своего визави быстрым взглядом. Выглядел крысюк довольно необычно даже для своего подземного вида. Огромная крыса, ростом до пояса Кобылина, сейчас сидела на больших задних лапах, настороженно поводя длинной мордой. Ее тело было скрыто человеческой кожаной курткой с отрезанными рукавами. Курточка была маленькой, скорее, детской, но для крысюка она играла роль плаща, укрывая его конусообразное тело до самых волосатых пят. Подземный народец обычно не носил одежды, но Треш в этом плане заметно отличался от сородичей. Он хорошо говорил на языке людей, вполне мог пошутить, носил одежду, разговаривал с верзилами и, как подозревал Кобылин, считался среди своих собратьев абсолютно чокнутым.

– Ну, как дела? – спросил Алексей, подвигая носком сапога чудом уцелевший кирпич поближе к себе.

Крыса укоризненно глянула на охотника, издала непередаваемое шипение и очень по-человечески пожала крохотными плечиками. Кобылин поставил кирпич на попа и очень аккуратно присел на него – только для того, чтобы оказаться на одном уровне с крысюком. Разговаривать с подземным народцем, глядя на них сверху вниз, – плохая тактика. Очень уж обидчивы.

Треш тем временем выудил из кармана что-то напоминающее засохший сникерс и быстро поднес его к зубастому рту, пробуя угощение на вкус то одним зубом, то другим.

– Ладно, – пробормотал Кобылин, отводя взгляд от немного жутковатого зрелища. – Я пришел. Поговорим?

– Поговорим, – согласился Треш, кося на гостя круглым выпученным глазом. – Что скажешь?

– Я пришел слушать, – сказал Кобылин. – Мне передали, что у подземного народца есть проблемы. Есть?

– Есть, – покладисто согласился Треш. – Много. Тебе какую?

Кобылин задумался. Нет, крысюки, конечно, не любят пустой болтовни. Но на этот раз, похоже, Треш вообще не хочет говорить. Неужели столько времени потрачено впустую?

– Ты это брось, – сказал наконец Кобылин. – Ты меня знаешь. Мне сказали, что подземный народец уходит из города. Верно?

– Верно, – согласился Треш, рассматривая продолговатый предмет. – Мы покидаем город.

– Только этот? – быстро переспросил охотник. – Что случилось?

– Да, этот, – медленно произнес крысюк. – Ничего не случилось. Но скоро случится. Плохие новости. Плохие сны.

– А у кого они хорошие, – мрачно буркнул Кобылин. – Не хочешь говорить, не надо. Это ваше дело. Но мне сказали, что у вас проблемы с людьми. А это уже мое дело. Понял?

Крысюк снова покосился на охотника, потом опустил маленькие лапки, сунул странную штуковину в карман и повернулся к Кобылину. Всем маленьким тельцем.

– Люди охотятся на нас, – сказал он серьезно. – Это проблема.

– Люди? – быстро переспросил Кобылин. – Охотники?

Треш задумался, потом поднял лапу.

– Один, – изрек он. – Один человек. Не охотник. Только крысы. Крысолов.

– О, – выдохнул Кобылин. – Я не слышал о таком.

– Бывает, но редко, – мрачно заметил Треш. – Мы ничего не делали ему. Никому. Мы соблюдаем все правила.

– Понимаю, – кивнул Кобылин. – Но он все равно охотится на вас?

– Да. – Конусообразная голова крысы качнулась, отбросив жутковатую тень на грязную стену коллектора. – Убивает. Без разбора.

– Что ж вы молчите? – возмутился Кобылин. – Пожаловались бы!

– Кому? – Крысюк снова пожал плечами.

Охотник нахмурился. Действительно, кому? Не охотникам же? В общество защиты животных тоже не пойдешь. Даже гринписовцы, пожалуй, не возьмутся разбираться – даже если сохранят остатки мозгов после визита в офис крыс размером с хорошую собаку.

– Мне, – наконец сказал Кобылин. – Мне можно пожаловаться.

Треш бросил взгляд на охотника, быстрый, острый, как выпад рапиры. Отвернулся.

– Тебе можно, – согласился он. – Вот, жалуюсь.

– Значит, так, – деловито сказал Кобылин. – Где он обычно нападает на вас? Когда? Можно устроить засаду?

– Зачем? – осведомился крысюк.

– Как это зачем, – опешил Кобылин. – Ну, я его выслежу, и это. Разберусь с ним.

– Он человек, – обреченно сказал крысюк. – Крысолов.

– И что? – Кобылин нахмурился, глянул на Треша, пытаясь понять, почему тот говорит с таким равнодушием.

– Ты выстрелишь в охотника? – спросил крысюк, заглядывая в лицо Кобылину. – Убьешь человека ради подземника?

Кобылин уставился на выпученные глаза крысюка, на черные буркалы, в которых ничего нельзя было прочитать. Слишком уж они не походили на человеческие. Алексей вдруг почувствовал, как внутри него поднимается знакомая холодная волна, грозившая выплеснуться за пределы человеческого тела.