Департамент налоговой полиции - [60]

На то, что нефть уходила по цене значительно ниже мировой, тоже никакой управы не имелось: это квота региона, и он вправе распоряжаться ею так, как посчитает нужным. В данном случае договор был составлен на бартерную поставку в Сибирь вещей и продуктов в течение полугода. Как это будет происходить на деле, Моржаретов мог предсказать с точностью до рублей и минут.

Первую партию вещей, на очень незначительную сумму, господин Козельский поставит сразу, а остальные деньги на эти самые полгода пустит в свой оборот. Потом, когда инфляция съест за это время сотни тысяч долларов, он или начнет судебную тяжбу, на которую у российской стороны просто не хватит денег, нервов и хороших юристов, или отделается каким-нибудь презентом руководству региона.

Прорабатывая в уме около сорока позиций по нефтяному клубку, полковник лепил уже и определенную форму, затаенно чувствуя под пальцами ее определяющиеся контуры. Теперь почти не оставалось сомнений, что именно «Южный крест» стравил Сибирь и центр, чтобы самому проскочить в образовавшуюся щель. Добился квоты. Ведет двойную бухгалтерию. То, что нефть идет в Африку, а там следует искать политику, это уже не его заботы, хотя распутать этот узелок чисто профессионально тоже бьшо бы интересно.

В поиске новых зацепок он даже послал в Сибирь Тарахтелюка проверить первые контейнеры, прибывшие по бартеру взамен нефти. Костя, обернувшийся довольно-таки быстро, плевался и негодовал:

— Пришел «секонд хенд», то есть «вторые руки», «бывшее в употреблении». Да все эти поношенные вещи скорее всего собрала за два дня какая-нибудь религиозная сердобольная община под эгидой пожертвований несчастным замерзающим детям Сибири, и бартером здесь не пахнет.

— Что таможня? — постарался уйти от эмоций Моржаретов.

— А что таможня? Она почему-то проверила как раз те единственные пять тюков, где были новые вещи — они и достались начальству. Да еще под вспышки фотокамер.

— Цена контейнера?

— Значительно превышает транспортные расходы и совершенно не соответствует цене прибывшего товара.

— Значит, какая-то часть денег уже отмыта, все честь по чести. Только в стране ни нефти, ни налогов, ни товаров. — Тарахтелюк привез грустные сообщения, но они дополняли общую картину, и Моржаретов обязан был допытываться: — Что еще хорошего в Сибири?

— Знаете, Серафим Григорьевич, что удивляет: при кажущемся нормальном ходе производственной деятельности, извините за казенный язык, — полная, абсолютная неплатежеспособность предприятий.

— Не резко ли?

— Буровые нефть качают, труба ее глотает, эшелоны идут — то есть продукция сбывается, она высокорентабельна. Отрасль работает в непрерывном режиме, зарплата у рабочих одна из самых высоких по стране — и при всем при этом отсутствие собственных денег. Живут только на займах и, как правило, иностранных.

— Ты хочешь сказать, что наша нефть стала практически не нашей?

— Я боюсь это говорить, но, видимо, на самом деле так.

— Тогда это национальная финансовая катастрофа.

Тарахтелюк вздохнул и ничего не стал отвечать: что выпускать пар без толку. Тем более, когда посмотрел на многое своими глазами. Ну как объяснить, что при полном отсутствии собственных оборотных средств всякие нефтяные АО ухитряются строить гостиницы в Греции и проводить там совещания руководящих работников. Каким образом берутся якобы под нефть кредиты у государства и тут же выделяются сомнительным лицам под сомнительные операции. Откуда средства на загранкомандировки первых лиц совместно с чадами и домочадцами…

Ох, шальные деньги крутятся вокруг нефти. Ох, шальные…

— И уличить их можно только по документам. А документов пока нет, — пробежав глазами отчет о поездке начальника отдела, озабоченно проговорил Моржаретов. Он словно оправдывался перед подчиненным за то, что они бессильны перед существующими законами. С ними не то что мошенника арестовать, а самим впору не сесть бы за решетку. Всем департаментом.

— На всякий случай узнал, что два человека из администрации региона и два руководителя — от нефтедобытчиков и торговли нефтепродуктами — ровно через неделю едут в Москву на какой-то симпозиум, — выложил последнее сообщение Тарахтелюк.

— Ты считаешь это странным? — насторожился и Моржаретов.

— Не знаю. Но факт есть. Может, попытаться узнать, какие симпозиумы, кто и по какой теме проводит в это время в Москве?

— А тебе не кажется, что это не менее трудно, чем найти иголку в стоге сена? — сразу определил степень сложности начальник управления, тем не менее соглашаясь на предложение. — Но принимается. Я поручу это дело розыскникам, а ты продолжай заниматься чисто анализом. Спасибо за поездку. Отдыхай.

— Так отдыхать или продолжать заниматься своим делом? — впервые перенял манеру начальника Тарахтелюк, попытавшись своей долговязой фигурой даже изобразить знак вопроса.

Моржаретов удивленно посмотрел на него, не зная, погордиться собой или, наоборот, погрустить, что даже Костя под его влиянием меняет какие-то свои привычки. Ни на чем не остановился и пригрозил:

— Иди, а то накажу.

24

Провал операции по добыче «черного списка» будто открыл дверь для неудач, обрушившихся на Бориса Соломатина.