Дэнилидиса - непутёвый герой - [9]

  По взгляду собеседника я понял, что недалек от истины. Еще бы знать, кто такие эти пытливники. Надеюсь не те, кто занимается пытками. Это вопрос я и озвучил первым.

   - Это те, кто пытается постичь законы мироздания. Те, кто изучает человеческое тело и возможности организма. Кто всегда ищет что-то новое, кто обладает пытливым умом. Отсюда и название. - Пояснил Лангедок.

  Ясно. Значит это что-то вроде ученых, философов, медиков, изобретателей. А эти люди довольно долгое время были главной целью инквизиции в моём мире... Да и в моё время у Церкви и Науки хватает шероховатостей и погранично-спорных вопросов. Моё же мнение по поводу веры и всего прочего таково - абсолютно благостных и абсолютно атеистичных людей нет. Всякий истинно верующий в первую очередь человек и у него своих "петелек" хватает, за которые могут зацепиться "крючки" грехов и соблазнов. Можно и Верой ослепнуть так, что потом таких дел наворотишь во славу и именем Его. А всякий скептик и считающий себя атеистом всё равно на что-то уповает, всё равно в самом темном закоулке своей души верит, что там наверху кто-то есть и порой изрекает что-то типа "Это судьба"....

  Но это так, к слову.

  - А что касается меня. - Напомнил о себе Лангедок. - То я не отрицаю того факта, что другие миры возможны, хотя и не могу этого доказать. Почему бы, собственно, и нет.

  Он немного помолчал и изрек:

  - Я знаю, к чему вы клоните, сэр Дэнилидиса. Вы хотите мне сказать, что сами являетесь гостем из другого мира и всё окружающее вас, вам абсолютно незнакомо и в новинку. И, знаете, я вам верю. Я вижу, что вы не врете и следы, хоть и не прямые, но подтверждают это.

  Я испытал некое облегчение от такой реакции на мою историю. Ну что ж, может и не всё так плохо, как может показаться на первый взгляд. Может и удастся достучаться до критически-разумного, что скрыто почти в каждом из нас, этого космополита-аборигена. Ну что за глупый обычай, или там, традиции?! Ей-богу! Дикость какая!

  Я, можно сказать, убил собственными... да даже не руками, а собственным весом убийцу его жены, того, кто поломал всю его жизнь! А он вместо того, чтобы, радоваться, благодарить меня словесно и материально, собирается меня прикончить! И вся отмазка в том, что, видите ли, древняя традиция у них такая!

  Тьфу ты, черт неладный... Я с досады аж сплюнул.

  - Что с вами, сэр? - Удивленно спросил Лангедок.

  Я с горечью посмотрел на него:

   - Да видите ли.... Не понимаю я ваших обычаев, сэр Лангедок. Зачем убивать человека, который сделал добро? Что за примитивизм в мышлении и пещерность в поступках? Я вижу, что вы совсем не дурак... сэр. Но ваше слепое следования каким-то диким обычаем меня огорчает. Хотя бы еще и оттого, что касается это непосредственно меня и моей жизни в частности.

  Он согласно кивнул:

  - Я понимаю вас. И, понаблюдав за вами, я очень отчетливо представляю ваши страх и неуверенность. Вы, без сомнения, уже прикидывали свои шансы и нашли, что они ничтожно малы. Вы не воин, сэр. Ваша рука не привычна к оружию и в седле вы полный.... увалень. И мне, поверьте совсем не радостно оттого, что я освобожусь от Долга Крови так... хм... так легко. Вы хороший человек, сэр. А в людях я разбираюсь. Но.... - Он виновато развел руками.

  Какая обходительность, аж противно. Всё равно, что плакать по курице, которой отрезают голову. Мне нестерпимо захотелось курить. Я достал измятую пачку и выудил из нее сигарету, чиркнув зажигалкой, прикурил и стал выпускать дым, уставившись в черное низкое небо.

  - У вас так курят? - Донесся до меня удивленный голос палача-приятеля.

  Мне не хотелось ничего объяснять, поэтому я лишь коротко ответил:

  - Да. - Встал и пошел по направлению к зловещему лесу сделать одно немаловажное дело, позывы к которому я начал ощущать уже с полчаса как. Ну а что вы хотели? Это только в книгах герои скачут, рубятся, трахаются, иногда пьют и еще реже жрут. А мне еще и посрать хочется. Так что задвиньте ваше лицемерное ханжество куда подальше и если вам противно, то можете этот абзац пропустить.

  Да, вокруг неприятно и страшно, но умереть от разрыва кишечника еще страшнее, а обосраться в штаны еще неприятнее.

  Акт дефекации прошел быстро и без осложнений - обстановка подстегивала. Смирив свою гордыню, вместо туалетной бумаги использовал в применении большие широкие листы аналога нашего лопуха. Ничего, это поход, а в походе допускается многое из того, что в обыденной жизни неприемлемо.

  Обратно я шел расслабленно, уже не обращая внимания на множество шорохов, что доносились из темноты леса. Попутно прикурив еще одну сигарету.

  Пока я отсутствовал, мясо успело пожариться, и блаженный аромат щекотал ноздри и дурманил голову. Желудок взял верх, и голова с готовностью уступила бразды правления.

  Ели в молчании, каждый чувствовал себя не со всем в своей тарелке и решил заполнить лакуну неуютности движением челюстей и глотательным рефлексом.

  После перекуса договорились, что первая стража моя, так как подрыхнуть я уже успел, да и по натуре я "сова" и лечь пораньше для меня мука смертная.