Дэнилидиса - непутёвый герой - [41]

  - Не скажи, дружище. - Помотал головой Гримир. - Лет пять назад за Бордвика бы взялись всерьез, стоило бы ему пожечь пару деревенек. Стерли бы в порошок за месяц-два. А нонче с год почти возились... Да и то... Не от Империи он смерть получил.

   - Дык, ты про Перстень не забывай. - Ответил Дрольд. - Перстень ентот силу ему давал страшную.

  - И что? Защитил его Перстень от Илидиса? Да и в закромах ведунцов имперских много всяких артефактов! Да таких, что Перстень этот по сравнению с ними - тьфу! Игрушка!

  - Да ты был там, в закромах этих, чтоб говорить так?! - Неожиданно взвился Торгвин, успевший осушить уже третью кружку. - Почем знать-то тебе? Ты ж Перстень в руках не держал и силу его не знаешь!

  Дружеский диалог потихоньку перерастал в жаркий спор. Я сидел себе тихо-мирно и потягивал прохладное пиво, добивая вторую кружку. Всё было хорошо, пока не заговорили о Перстне. Да и то, поначалу даже я не заметил ничего подозрительного, приписывая нарастающий в теле жар духоте маленького помещения и действию хмеля на организм. Но при очередном упоминании о Перстне меня будто объяло пламенем, безымянный палец на правой руке сдавило пульсирующей болью. Желудок скрутило в тугой узел. Окружающий мир окрасился в багрово-рыжие тона, словно я очутился в самом центре инквизиторского костра. Испуганные лица приятелей удлинились и вплелись в узоры рыжих языков пляшущего пламени, что-то жаркое и колючее со страшной силой ударило мне под дых, я почувствовал, как выпитое пиво выплеснулось на несчастный стол... Пиво и что-то еще...

  Потом обжигающая волна подняла меня на головокружительную высоту, что-то хрустнуло под моими пальцами... Потом был дверной проем и огненно-рыжее небо... и колючий дождь...

  И буквально тут же я пришел в себя. Я стоял под прохладными слезами неба и глотал густой осенний воздух. Вдали в небе жалобно плача проплыл косяк журавлей, прямо передо мной раскинулось умытое дождем поле с бурыми холмиками убранного сена. Сзади пахнуло волной теплого воздуха с тонким ароматом свежего перегара.

  Неясный гул удивления с примесью страха коснулся моих ушей. Я скосил глаза вниз, на свои руки, чтобы понять, что же такое зудит и саднит под ногтями моих пальцев.

  Что же.... Что же... что же...

  Словно через толстые подушки до моих ушей доносился далекий набатный гул, весь мир качался, словно в пьяном угаре....

  По-моему, я даже слышал чей-то грубый голос, который шептал мне о чем-то древнем, неведомом и невероятно ужасном.

  Я с невероятным усилием тряхнул головой, отгоняя наползающий страх и избавляясь от мешающего шума в ушах, силясь всё же рассмотреть, что так саднит под ногтями....

  Пелена растворилась, хмарь отступила, голос замолк, мир вокруг меня стал прежним, а в моих руках оказались оторванные куски столешницы, причем пальцы погрузились глубоко в дерево, словно в пластилин. Я разжал сведенные судорогой пальцы, и куски дерева осыпались мелким крошевом, а вся кожа от кончиков ногтей до костяшек и с внутренней стороны - от подушечек пальцев и до сгиба кистей рук была ободрана, словно побывала под наждачной бумагой, и каждый миллиметр был отмечен длинной зазубренной занозой. По нескольку штук их было и под каждым ногтем, которые приобрели сизовато-фиолетовый оттенок.

  - Сэр... Дэнилидиса! - Послышался знакомый взволнованный голос. Я резко обернулся и, видимо что-то было на моем лице или во взгляде такое, что доблестный граф отшатнулся, резко бледнея. За ним столпились гурьбой остальные члены нашего маленького отряда и их лица также обрели нездоровый бледный оттенок. Все они столпились в проходе таверны - оказалось, что я умудрился выбраться наружу под набирающий силу колючий дождь.

  - Что? - Прохрипел я. Да даже не прохрипел, а пророкотал. От звуков собственного голоса у меня самого волосы зашевелились на макушке.

  Я с усилием прокашлялся, отворачиваясь от перепуганных соратников, решив, что таким способом смогу восстановить тембры своего голоса. Кашлянув в очередной раз слишком сильно, я с ужасом рассмотрел в ладони сгусток темной крови. Чёрт! Только этого не хватало. Я харкнул для верности еще раз, на удивление слюна оказалась чистой. Чистой она была и после второго и третьего проверочных разов. От неимоверного облегчения предательски задрожали коленки.

  - Всё в порядке. - Просипел я, поворачиваясь обратно. Слава Богу, голос был моим, осипшим, немного севшим, но моим.

  - Да что же это за дрюканный хрюкозад-то такой! - Проревел с тревогой в голосе Гримир, первым подбегая ко мне и хватая за плечи, не дав постыдно упасть в размякшую грязь. - Илидис! Прекращай стращать своими штуковинами! Я ж чуть не поседел раньше времени, а граф так вообще чуть идиотом от страху не стал! Так ведь и обделаться можно! А я этого не хочу делать за столом!

  От его полупохабной, но дружественной и даже где-то сердечной болтовни мне стало почему-то легко на душе, и я даже тихонечко рассмеялся, переставляя заплетающиеся ноги и поддерживаемый кряжистым гномом. Меня провели обратно в маленький, скупо освещенный зал и усадили на прежнее место. Прямо передо мной сравнительно аккуратный и прямой контур столешницы имел два полукруглых вырванных фрагмента, словно средних размеров медведь с голодухи решил полакомиться столом. На самом столе беспорядочной грудой валялась еда вперемежку с перевернутой посудой, всё это было залито пивом, которое частыми каплями падало на пол и скапливалось там в одну большую лужу.