Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов - [163]

В 2009 году Хьюз, ссылаясь на права собственности, убедил мэра Рея Неджина послать полицейских в два прихода, где шли бдения: в церковь Пресвятой Девы Благого Совета и церковь Св. Генриха (которая обладала запасом наличности в $150 тысяч). Вид новоорлеанской полиции, которая выбивает двери Благого Совета и хватает людей из обоих приходов, многих шокировал. На пресс-конференции в момент его ухода на покой в 2009 году Хьюз просил прощения у местных жителей за все зло, которое он им мог причинить. Его преемник архиепископ Грегори Эймонд вступил в переговоры с представителями обоих приходов и позволил им, хотя и в ограниченном объеме, пользоваться обеими церквами, пытаясь установить мирные отношения между протестующими из двух приходов, ожидающих решения о своей судьбе, и архидиоцезией.

Победа Ватикана над Легионом

В июне 2009 года Борре снова встретился с контактным лицом из Государственного секретариата Ватикана. Он кратко изложил содержание восемнадцатистраничного прошения о ходатайстве, рассказав о том, какой ущерб наносит обществу и верующим закрытие приходов по той причине, что епископ нуждается в деньгах. Поиск удачного решения в архидиоцезии Бостона с учетом интересов протестующих прихожан, вероятно, будет иметь значение для всей страны и сделает кардинала О’Мелли миротворцем – тем иерархом, который вносит свою мудрость в деморализованное общество и указывает ему путь. Это бы значило, что «протестующие мирно прекратят свои бдения и тихо заберут свои апелляции из Сигнатуры».

Ватиканский чиновник внимательно выслушал Борре и донес его позицию до государственного секретаря. Главная тема письма лежала вне competenza (сферы ответственности) его кабинета; тем не менее он организовал встречу Борре с другим ватиканским чиновником. В процессе переговоров Борре услышал шокирующие новости из Кливленда, где Леннон снова производил такие же разрушения, как и в Бостоне.

Карло Гулло решил, что у членов протестующих приходов остается одна надежда на благоприятный исход дела – им следует напрямую обратиться к папе Бенедикту.

Поскольку Гулло принадлежал к тем канонистам, которые имели доступ к Апостольской Сигнатуре, наивысшему уровню системы, он имел право послать документ Святейшему Отцу. Ему никогда не приходилось этого делать, но этот римский преподаватель канонического права и юрист проникся заботой Борре: канонист видел нечто метафизическое в том, что людей лишают священных мест в то самое время, когда церкви Европы, при всем их величии и историческом значении, по воскресеньям во время мессы посещает не слишком много людей. СМИ постоянно говорили о секуляризации Европы и «постхристианском» обществе. Возмущаясь нравственным релятивизмом, Бенедикт призывал христианскую Европу заявить о своем существовании. И конечно, полагал Гулло, эти католики, защищающие свои церкви, должны будут что-то значить для папы.

Но на Страстной неделе 2010 года стало заметно, что Бенедикт XVI стремительно теряет расположение в глазах публики. В это время кризис вокруг сексуальных преступлений духовенства перекинулся в Европу, так что «скандалы сотрясли Ирландию, Бельгию, Германию, Нидерланды, Швейцарию, Италию и Австрию», как писал Эндрю Уолш, ученый и бывший журналист, в статье, где он детально анализирует освещение этих событий в СМИ[612]. Газеты были безжалостны к Бенедикту, в частности New York Times, которая цитировала ватиканскую переписку, переданную редакции Джеффом Эндерсеном, откуда было видно, как мягко Ратцингер обращается с одним священником из Висконсина, растлившим десятки глухих учеников. Публика некогда верила Ратцингеру, когда тот возглавил Конгрегацию Веры, занимавшуюся преступлениями священников, но, узнав о его бездействии в прошлом, утратила доверие к папе. Будучи кардиналом, понтифик подвергал суду богословских противников, вынуждая их отвечать на поставленные им вопросы, теперь же он сам не мог дать ответа и хранил молчание.

Неудивительно, что Курия вместо решения проблемы стала нападать на тех, кто ее ставил. Газета L’Osservatore Romano изучала СМИ и говорила об их «низкой попытке любой ценой нанести удар по папе Бенедикту и его ближайшему окружению». Но Ватикан не принял постановления о мерах по защите несовершеннолетних, как то сделала Конференция епископов США в 2002 году, и Святейший Престол не имел процедур для наказания епископов всего мира. Немецкий кардинал Вальтер Каспер отважно дистанцировался от Курии и сказал корреспонденту La Repubblica: «Нам надо провести серьезную чистку в церкви». Но такая «чистка» заставила бы Бенедикта пересмотреть традиционное отношение к преемникам апостолов, и если бы епископы, покрывавшие преступных священников, вынуждены были отвечать на вопросы на судах, что стало бы с епископами, подозреваемыми в дурном обращении с деньгами[613]?

Одним из самых ярких эпизодов, демонстрирующих нравственный релятивизм папы Бенедикта, произошел 4 апреля 2010 года на площади Св. Петра, где Анджело Содано, уже в качестве декана Коллегии кардиналов, говорил проповедь в защиту папы. Верные «собираются вокруг тебя, преемник Петра, несокрушимая скала святой церкви», говорил он. Кардинал, который при Иоанне Павле давил на Ратцингера, чтобы тот не дал хода делу по обвинениям против Масьеля, теперь говорил успокоительные слова: «Мы глубоко благодарны тебе за силу духа и апостольскую смелость, с которой ты возвещаешь Евангелие». Здесь Содано бросил мимолетный взгляд на представителей прессы и продолжил: «Святейший Отец, на твоей стороне народ Божий, который не поддастся влиянию тех, кто ныне распространяет ничтожные сплетни, и не дрогнет на фоне судебных процессов, которые порой наносят удары по общинам верных»