Деньги в банке - [3]

Он не видел на горизонте и тоненького лучика надежды.

Глава вторая

Прямо напротив Холси-чемберз, через узкий дворик, стоит Холси-билдингс. Это ветхая развалюха, отданная под маленькие конторы, чьи владельцы готовы задыхаться в тесноте ради права писать на визитных карточках волшебное слова «Мейфэр». В то время, когда начинается наш рассказ, в окне третьего этажа красовалась табличка «Дж. Шерингем Эдер, частный сыщик».

Наутро после судебного разбирательства «Пеннифадер против Тарвина» перед входом в Холси-чемберз повернулась и направилась к Холси-билдингс молодая, вызывающе красивая особа. Ее волосы отливали медью, губы алели, как вишни, глаза сверкали. Однако не такими глазами смотрит сердце смиренное и сокрушенное; вряд ли Джон Нокс одобрил бы подобную внешность. Опытный глаз, не обманываясь привлекательностью, распознал бы в ней нечто, заставляющее осторожных хозяев убирать подальше ценные безделушки и запирать на ключ столовое серебро. Звали дамочку Долли Моллой, и она недавно сошлась с неким мистером Моллоем, биржевым спекулянтом, известным под прозвищем Мыльный.

В Холси-корте, как всегда, пахло капустой, и Долли, девушка утонченная, воровавшая в магазинах только дорогие духи, брезгливо наморщила носик. С гримаской недовольства на хорошеньком личике она поднялась по гулкой каменной лестнице Холси-билдингс и ручкой парасольки (подарок от сети магазинов «Ярроуз», отдел новинок, полученный, правда, без ведома владельцев) постучала в стекло двери чуть пониже таблички «Дж. Шерингем Эдер».

Разумеется, не может такого быть, чтобы живого человека звали Дж. Шерингем Эдер, и скажем сразу, что господин, обосновавшийся через двор от Джефа Миллера, на самом деле носил фамилию Твист, а у близких знакомых ходил под кличкою «Шимп». В тот миг, когда его покой нарушил стук слоновой кости по стеклу, он сидел за столом, уписывая скудный ланч.

При звуке, возвестившем приход посетителя, он вскочил и подавился сандвичем. Как все, кто по роду занятий досаждает другим во всякое время суток, он терпеть не мог, когда его тревожат, не известив заранее о визите. Слишком часто ему приходилось в подобных случаях прыгать из окна или прятаться в шкафу. Он даже бросил взгляд на вместительный шифоньер позади стола и отступил на шаг, но тут дверь открылась, и он увидел, что посетитель

— женщина. Это несколько остудило его тревогу. В следующий миг он узнал старую знакомую и снова стал самим собой.

— Ну, ну, ну! — вскричал мистер Твист. Он не питал к миссис Моллой особой привязанности, но облегчение вылилось в почти бурную радость. — Ну, ну, ну! Какие люди! Проходи, садись, Долли. Найди себе чистый стул.

— Который из них чистый? — заносчиво осведомилась гостья, обозрев комнату и усаживаясь на край стола. — Слышь, Шимп, давненько мы с тобой не виделись. А ты не меняешься.

Это, надо сказать, было печальное наблюдение, ибо любая перемена во внешности пошла бы мистеру Твисту только на пользу. Он был плюгавый человечек с лицом вороватой мартышки, такой мартышки, которую ее товарки ни за что не подпустят к своим орехам на расстояние вытянутой руки. Не довольствуясь этими дарами природы, он добавил к ним нафабренные усы. Тем не менее, он счел эти слова за комплимент.

— Ничего, стараюсь, — произнес он, накручивая ус на зубочистку. — Как Мыльный?

— Здоров.

— А ты зачем?

— Ну, проходила мимо, решила, дай загляну. Хотела с тобой посоветоваться. Да, год назад ты взял у Мыльного пятерку и больше не появлялся. Я заодно ее заберу.

— В жизни не брал у него пятерки.

— У меня в сумочке расписка.

— Я все вернул. Точно вернул. Теперь вспомнил. Как сейчас вижу эту пятерку.

— Больше не увидишь.

Мистер Твист на мгновение опешил, но лишь на мгновение. Он умел быстро оправляться от ударов судьбы.

— Ладно, об этом потом, — сказал он. — Так о чем ты хотела посоветоваться?

— Беспокоюсь я малость.

— Насчет Мыльного.

— Ага.

— Не надо было жениться, — произнес мистер Твист, стойкий холостяк. — Так что стряслось? Опять за кем-то приударил?

— Вот это я и хотела бы узнать.

— Приударил, ясное дело. Бабник известный.

— Я бы попросила не называть так моего мужа.

— А как его еще называть? — искренне растерялся Шимп. Его отношения с отсутствующим мистером Моллоем были скорее долгими, чем дружескими. Он не мог забыть множество случаев, когда мистер Моллой обставлял его в то самое время, когда он собирался обставить мистера Моллоя. — Бабник он бабник и есть.

Миссис Моллой прикусила алую губку, но сдержала вертевшееся на языке гневное словцо. При всех недостатках мистера Шимпа Твиста (а никто не знал их лучше миссис Моллой), это был человек сведущий и разумный, она же — чужая в чужой стране, где молодой супруге не с кем поделиться тревогами, которые, подобно спартанской лисице, терзали ее грудь. В родном Чикаго она могла бы поведать их доброй сотне Солонов, и те бы обязательно что-нибудь присоветовали. Она могла бы даже обратиться к Дороти Дикс. Однако здесь — Англия, а все ее советчики и доброжелатели дома, вероятно — за решеткой. За исключением, разумеется, мисс Дикс.

— Так что он?

— Да все эта грымза. Не нравится мне, как он себя ведет.