Деньги Денежки - [4]

— В магазин идешь? — шепотом спросил Семен Федорович.

Живожук только закивал в ответ не в силах сказать ни слова. Он принял выпавшие бумажки из соседских рук, и механически сунул в карман.

— Давай, давай… Богатей… — и развернувшись Семен неслышно скрылся за дверью своей квартиры.

Минут пять, Живожук стоял в коридоре, не смея пошелохнуться, и самые разные мысли терзали его. Потом он, опомнившись, распихал по карманам деньги, и ринулся магазин. В магазине ему стало жутко. Ивану казалось, что каждый покупатель, каждый продавец знает его тайну и это нервировало и пугало внезапного счастливчика до коликов в животе. Накупив всего что только попалось под руку и не получив от шопинга ровно ни какого удовольствия он примчался домой и заперся на ключ.

Притаившись Живожук с полчаса всматривался в глазок и ожидал чего-то скверного. Но опять ничего скверного не случилось. Тогда он метнулся в кладовку, разрыл хозяйственный хлам, скопленный за долгие годы холостяцкого существования, и нашел то что искал…

Зеленая масляная краска, купленная несколько лет назад для ремонтных нужд, загустела, став консистенцией, почти как сметана. Ворвавшись в комнату, Иван Алексеевич принялся мазать краской оконное стекло. Когда работа была закончена, он поверх стекающей слезами с гладкой поверхности маслянистой жижи, налепил рекламных газет. В комнате тут же сделалось зловеще темно. А от краски совершенно невозможно стало дышать.

— Ага! Вот так! Вот так то! — возликовал обладатель бездонного бумажника, — Теперь никто… хоть глаз выколи!

Дальнейшие двое суток, практически не прерываясь на сон, Живожук выуживал из кошелька деньги, складывал их в пачки, обматывал тесемками и штабелями складировал в замаскированной от чужеродных взглядов комнате. Когда свободное пространство закончилось совсем, Иван Алексеевич, прижал двери в комнату досками и заколотил их гвоздями. Дальше он действовал так: вытащив весь хлам с антресолей, он заполнил деньгами и их. После Живожук набил до отказа ванную комнату, шкаф в прихожей, кухонный гарнитур «Мастерица», кладовку и все те места в квартире, которые способны были вместить хоть что-либо объемное. Ненужные более вещи, Живожук выносил на улицу и скидывал в мусорный бак. Так он заполнил деньгами всю квартиру.

Ночью, на пятый день после находки волшебного бумажника, когда все жильцы спали, Иван совершил десант на улицу, имея при себе совковую лопату и тяжелейшую сумку набитую чудесными купюрами. Сумку Живожук зарыл на заднем дворе возле коллекторной будки.

Шел уже десятый день обогащения. За это время Живожук ни разу не удосужился побриться, нормально поспать и полноценно поесть. Все гигиенические процедуры он делал урывками, боясь потерять драгоценное время. Питался всухомятку, паче что и плита и холодильник также таили в своих недрах банкноты. Всю энергию и силы Иван Алексеевич тратил на выемку денег из кошелька и их сохранение. Пальцы его, от беспрерывного взаимодействия с неисчерпаемым кожаным чудом стали крючковаты и распухли, глаза слезились и под ними образовались темные мешки. Но на это (теперь уже) миллиардер Живожук, внимания не обращал.

К концу месяца у Ивана Алексеевича имелась на руках странная, но несомненно бесценная карта местности того района, где он проживал. Каждое, хоть чуточку укромное место было помечено на ней крестиком с указанием веса и глубины. Но и это Ивану не помогало. Эго терзали страхи богатство потерять, а теперь еще начали мучить ночные кошмары, во время непродолжительных его уходов в сон. То снилось ему, что кошелек украден ворами, то виделось что все вытащенные из него деньги вдруг неведомым образом испаряются, оставляя вместо себя мерзких и жирных белых опарышей. А однажды приснилось, что сосед Семен узнав тайну кошелька, написал об этом в газету «Труд» и на квартиру Живожука, заявилась проверочная комиссия во главе с участковым милиционером и собакой породы такса, которая гавкала человеческим голосом:

— Где хранишь миллиарды, жучара?!!..

А участковый ей подсказывал:

— Карта у него. А ну-ка фас! Ищи! — и такса кидалась на Ивана и кусала больно за пальцы, а другие члены комиссии, среди которых мелькал и завистливый сосед, украдкой таскали из шкафов и полок денежные пачки.

Просыпаясь Иван Алексеевич вскакивал и проверял целы ли деньги. И убедившись что целы, продолжал вынимать все новые и новые из нескончаемого кожаного жерла. При этом он, имея взгляд совершенно сумасшедший, напевал себе под нос:

— Деньги-денежки, деньги-денежки… ой да денги-денежки, денежки мои!..

Бережно гладил купюры, словно те были ласковыми зверьками, а некоторые даже целовал, хищно озираясь по сторонам.

В один из дней, грязный, заросший сиреневой щетиной Живожук, услышал звонок в дверь. Он подскочил как ошпаренный и тихо прокрался к глазку. На пороге стоял сосед Семен, переминаясь с ноги на ногу, словно дожидаясь очереди у биокабинки на оживленном проспекте.

— Чего? — спросил не открывая Живожук, и сам не узнал свой голос.

— Слышь сосед, — прижавшись к щели, взмолился Семен Федорович, — выручи а? Дай тыщу до получки!..

Живожук от такой просьбы, словно в прорубь нырнул. Ему стало холодно и жутко.