Денди: мода, литература, стиль жизни - [213]

.

Как видим, в каждом конкретном случае реакция на стиляг была своего рода лакмусом, пробой на терпимость и интеллигентность.

Насколько осознанным был молодежный протест стиляг?

Разумеется, налицо было явное желание заявить о своем отличии от окружающих. «Нужно было отделиться, обособиться от общего, выражаясь хлестким словечком, жлобского окружения», – говорил Игорь Берукштис, в прошлом московский стиляга[1097]. Сейчас уже видно, что им удалось: советские стиляги – эти пижоны, фланеры и западники – виртуозно умудрялись быть свободными в самых неподходящих условиях.

Это был советский вариант альтернативной моды, по-своему возрождающей дендистские традиции, и не случайно именно среди стиляг в начале 60-х была придумана песня об отце дендизма Джордже Браммелле[1098]. В заключение приведем этот замечательный текст целиком:

А вы послушайте, ребята, бородатый анекдот:

Жил на свете Жора Бреммель, знаменитый обормот.

Имел он званье лорда, фраки-смокинги носил

И с королем Георгом что ни день зубровку пил.

Брюки узкие носил он, вроде нынешних стиляг,

И как он шел по Пикадилли, то оглядывался всяк,

И, глядя ему в спину, говорил простой народ:

«А вот идет товарищ Бреммель, знаменитый обормот».

Он имел свою карету и любил в ней ездить в свет,

И он купил за тыщу фунтов леопардовый жилет,

И в леопардовом жилете на банкеты он ходил,

И тем жилетом на банкетах всех он дам с ума сводил.

И все английские миледи в него были влюблены,

И все английские милорды носили узкие штаны,

А он плевал на всех миледей и милордов не любил,

И только с королем Георгом что ни день зубровку пил.

И вот однажды за зубровкой говорит ему король:

«А что ж ты, тезка, неженатый – не найдешь невесты, что ль?»

А Бреммель, хлопнув третью стопку, так сказал ему в ответ:

«А как ты есть король английский, тебе открою свой секрет:

Я, сказать тебе по правде, восемь лет уже влюблен

В одну прекрасную миледи по фамильи Гамильтон —

У ней по плечи кудри вьются и глаза как пара звезд,

А ейный муж товарищ Нельсон есть мошенник и прохвост!»

Тут Георг, король английский, подскочил и закричал:

«Ой же Жора, друг мой Жора, что же ж раньше ты молчал?

Тебе я орден дам Подвязки и три мильона фунтов в год,

А того прохвоста Нельсона мы выведем в расход».

В это время с Бонапартом началася вдруг война,

И много крови потеряла в ней Британская страна;

В Трафальгарской страшной битве синий дым столбом стоял,

И был убит товарищ Нельсон, одноглазый адмирал.

Он как герой национальный был в Вестминстер привезен,

И убивалася несчастная миледи Гамильтон,

Отпевал архиепископ, и весь народ кругом рыдал,

А обормот товарищ Бреммель только ручки потирал.

И вот уж к свадьбе все готово, поп звонит в колокола,

И вот уж гости собрались вокруг накрытого стола,

Только так уж получилося, что после похорон,

Прямо в Темзе утопилася миледи Гамильтон.

Тут загрустил товарищ Бреммель и покинул шумный свет,

И спустил он на толкучке леопардовый жилет;

В отдаленное именье он удалился почем зря

И умер там от воспаленья мочевого пузыря.

А король британский с горя пил зубровку за двоих,

И через некоторое время получился полный псих:

Его свезли в умалишенку, поместили под запор – (Хор)

И вся страна палатой общин управляется с тех пор! (3 р.)

XIV. Теория и практика моды

Ритмы моды: метафорика времени

Анатоль Франс как-то обмолвился, что, доведись ему воскреснуть через сто лет, он первым делом заглянул бы в дамский журнал мод, чтобы понять, что происходит в обществе. Вероятно, классик и впрямь придумал неплохой метод (если только допустить, что в будущем журналы мод не исчезнут)! Ведь только по длине дамских юбок знающий человек может судить о степени процветания экономики.

Замечено, что в эпохи индустриального подъема в моду входят мини-юбки, открытые фасоны одежды, спортивность. Женская красота предполагает здоровье, румянец, подвижность. Так было в 20-е годы, когда Коко Шанель ввела в моду загар и легкие костюмы из джерси, а Елена Рубинштейн – яркие тона в макияже, а затем в 60-е, когда благодаря Мэри Куант подол вновь стал предельно коротким. Напротив, в периоды депрессий юбки стремительно удлиняются, одежда становится закрытой, как бы защищая хозяйку от жизненных передряг. Модный типаж – болезненная изможденная дама, эффектная бледность на лице, покорность, пассивность: это 30-е и особенно 90-е годы, давшие поколение «концлагерных»[1099] моделей во главе с Кейт-Мосс.

Существует теория, что каждая эпоха имеет свой дух времени – Zeitgeist, который дает характерную узнаваемую эстетику в самых разных областях, от высокого искусства до бытовых привычек[1100]. При таком подходе увлечение геометрией в моделях одежды Варвары Степановой можно сопоставлять с конструктивизмом в живописи и графике того же периода или с минималистской архитектурой концертного зала в Стокгольме 1926 года.

В конце XIX века подобным универсализмом обладал стиль Ар Нуво: знаменитые изогнутые линии господствовали решительно во всех жанрах. Текучий силуэт платьев Поля Пуаре рифмуется с ракушечными завитками в дизайне домов Гауди и с растительными мотивами ювелирных украшений Рене Лалика. Пышные естественные изгибы женской фигуры, волнистые складки тканей становятся символом сценического искусства самой известной танцовщицы того периода Лои Фуллер. Особенно очевидно единство стиля, когда предметы одной эпохи бывают собраны вместе, причем не обязательно ретроспективно, в музее. Для современников в 1900 году Всемирная выставка в Париже демонстрировала триумф Ар Нуво во всех областях, а Лои Фуллер танцевала там в специальном павильоне со световыми эффектами.