Дьенбьенфу - [14]

Сорокалетний человек с высоким лбом, командовавший войсками республики, покрутил карандаш между пальцев. Как раз сегодня во второй половине дня он видел колонну женщин-носильщиц, и, как очень часто, вспомнил, глядя на них, о судьбе своей жены. Она, как и он сам, напоминала своим землякам о независимости, вдохновляя их на борьбу. Французский суд в Ханое приговорил ее к пожизненному заключению. Она умерла в тюрьме, пока ее муж воевал в горах. С тех пор главнокомандующий непроизвольно отыскивал в женских лицах знакомые ему черты, смотрел вслед детям, как будто своим собственным.

Во Нгуен Зиап еще в молодости со свойственной ему настойчивостью изучал в Ханойском университете философию и право, потом был учителем истории в школе для молодежи. Он был убежден, что именно глубокое понимание истории воспитывает патриотов. И в них нуждался Вьетнам, если хотел выжить. Как давно это было!

Когда генерал узнал, что начальник караула при штабе ведет дневник, то попросил показать его ему. Вначале он хотел преподать солдату Ань Чу урок: боец не должен носить с собой дневник. Если он достанется неприятелю, тот сможет сделать такие выводы, от которых пострадают другие бойцы. Но когда Зиап прочел, что в дневнике собраны исторические реминисценции, заметки по истории Вьетнама, который французы представляли страной, не имеющей истории, он только похвалил Ань Чу и попросил его продолжать свое занятие.

Зиап снова обратился к карте. Черт бы побрал этот самолет! Он его не беспокоил. Даже если бы Зиап знал пассажира, сидевшего в самолете, вряд ли он бы разнервничался.

Генерал Наварр сидел рядом с пилотом в поставленной французам американцами «Дакоте» и смотрел через бинокль на землю. Через грязные окна кабины он видел огромные серо-голубые лесные просторы. Между ними серые вершины, расщелины с высохшей, ржаво-красной слоновьей травой. То тут, то там открывались долины, в которых можно было различить поселения; на склонах серели топкие террасы рисовых полей. И речные потоки были тут. Они блестели в лучах солнца как серебряные нити. Маленькие полоски желтой земли обозначали дороги, такие же узкие, как повозка, которую тянет буйвол. Страна без масштабов, думал Наварр, кавалерист, любивший механизированную войну – сметающее все на своем пути наступление с ударами стального кулака танков и гаубиц.

Где тут можно использовать танки? Местность совсем не подходит. Артиллерия? Собачья работа – доставить сюда пушки. Он начал представлять себе, как приходится воевать пехотинцу в этом хаосе древних деревьев, сплетении лиан, кустарнике, копать себе укрытие в гниющем подлеске. И что ему делать, если нужно не только укрыться самому, но и иметь простор для стрельбы? Тут никакие бензопилы не помогут...

- Вот здесь внизу они сидят, – обратил его внимание летчик, – где-то тут. Даже наши лучшие разведчики редко доставляют точные сведения.

- Мастера маскировки. Я слышал об этом.

- Не только. Они создали целую систему, чтобы прятать даже крупные части так, что не остается даже следа от шин.

- А причем тут шины? – иронично спросил Наварр. – Буйволиные упряжки?

- Велосипеды, – ответил летчик. Он летел по просьбе генерала на высоте всего шестисот метров, и чувствовал себя немного неуютно. – Кроме велосипедов у них есть почти все, что американцы оставили в Корее. Китайцы все это собрали и передали Вьетминю: 105-мм гаубицы, 81-мм минометы, безоткатные орудия, базуки и множество боеприпасов разного типа.

- А самолеты?

- Нет. Но есть 37-мм зенитные пушки. Очень неприятная штука.

Генерал обратил внимание на тонкую коричневую ленту, идущую на запад. Пилот объяснил, что это дорога на Лай-Чау. По ней можно ездить, но контролируют ее группы Вьетминя, наносящие из засад удары по каждому конвою. Лай-Чау был последним большим опорным пунктом французов на северо-западе. Когда это место показалось на горизонте, земляные валы укреплений, зигзаги путей сообщения, пулеметные гнезда, Наварр приказал сделать пару кругов и все еще смотрел на карту, разложенную на коленях. Наконец, он заметил летчику, провоевавшему здесь уже много лет: – Кто хочет прорваться большими силами в Лаос, должен взять Лай-Чау, это точно!

- Но можно действовать и на 80 километров южнее. У Дьенбьенфу. Раньше она принадлежала нам. Внешний пост. Принадлежала, а сейчас там стоит полк Вьетминя.

- Дьенбьенфу? – генерал глядел на карту, пока не нашел на ней это место.

Пилот объяснил:- В буквальном переводе это означает «большой окружной город на границе страны». Не так, чтобы настоящий город. Скорее скопление поселков в довольно просторной долине. Дорога, которую вы видите, мой генерал, там внизу, эта жалкая тропа, которую в некоторых местах вообще не видно, так она поросла травой, это так называемая тропа Павье. Начинается в Лай-Чау и идет через Дьенбьенфу в Лаос. Назвали ее так в честь некоего месье Павье, который сидел тут вверху, когда еще таи владели этой местностью. Это было давно. Тропа заканчивается где-то близ Муонгкхуа [Муонг-Куа]. В Лаосе. Там у нас тоже есть опорный пункт, как в Лай-Чау. Муонгкхуа достался в руки Патет-Лао 18 мая, но за это время мы снова его отбили.