Дэн Сяопин - [31]
Говорил в основном Ломинадзе, подвергший китайских коммунистов резкой критике. Знавший русский Цюй Цюбо, интеллигентный юноша в больших круглых очках, переводил, неистово кашляя, поскольку страдал туберкулезом. Он же затем от имени руководства партии сделал самокритичный доклад. С посланцем Москвы лучше было не спорить: в условиях кризиса компартия, как никогда, нуждалась в финансовых вливаниях Коминтерна. В прениях выступили только пять человек, среди них — дважды — высокий хунанец лет тридцати четырех, которого Дэн видел впервые. Этот партиец говорил страстно и убедительно, критикуя прежнее руководство в основном за «ошибки» в военном и крестьянском вопросах. «С этого момента нам следует уделять величайшее внимание военным делам, — сказал он. — Мы должны знать, что политическая власть рождается из дула винтовки»>188. Он также предложил экспроприировать землю у всех, кто владеет более чем 50 му [то есть 3,3 га], атаковать «зажиточных крестьян» и относиться к членам тайных обществ и бандитам, как к «нашим братьям», привлекая их на сторону компартии>189.
Эти радикальные идеи звучали нетривиально и даже как-то не по-большевистски. Ведь у выступавшего получалось, что Компартии Китая надо срочно создавать армию из бандитских, бедняцко-пауперских и люмпенских элементов, которых можно привлечь на свою сторону только путем конфискации земли у всех более или менее имущих жителей деревни, в том числе мелких дичжу и крестьян (ведь под категорию «зажиточного» в глазах люмпена мог попасть любой трудящийся земледелец).
Тогда никто в руководстве партии и Коминтерна так прямо не ставил вопрос ни о решающей роли военного фактора в революционном движении, ни о союзе коммунистов с люмпенами и бандитами против крестьян. В Москве Дэна учили совсем по-другому, так что он не мог не запомнить выступавшего.
Звали горячего хунаньца (которого, кстати, за излишнюю левизну тут же раскритиковал Ломинадзе) Мао Цзэдун, и был он очень известным коммунистом: одним из основателей партии, делегатом ее I съезда, организатором хунаньской партийной организации, кандидатом в члены ЦК Компартии Китая и бывшим кандидатом в члены ЦИК Гоминьдана. В партии Мао называли «королем Хунани», признавая его высокий авторитет среди коммунистов этой провинции, а также считали крупным знатоком крестьянского вопроса.
Сам же Мао не обратил внимания на низкорослого секретаря ЦК, который едва доходил ему до плеча. Дэн все еще был незначительной фигурой, да и сидел в своем углу, ведя протокол, очень тихо. «Люди потом говорили, что мы встречались в Ухани, — вспоминал Мао в 1960 году, — но я совершенно не помню. Может, и встречались, но уж точно не разговаривали!»>190 Вскоре после совещания «король Хунани», избранный на нем кандидатом в члены Временного политбюро, получил от Цюй Цюбо, исполнявшего тогда обязанности Генерального секретаря ЦК, задание вернуться в родные места и поднимать там восстание «осеннего урожая»>191. И к середине августа 1927 года он покинул Ухань.
В конце сентября или начале октября 1927 года из Ухани выехал и Цюй Цюбо. Вместе с аппаратом Центрального комитета он переехал в Шанхай. Вскоре туда же перебрались многие другие руководители партии. Прибыл туда и Дэн. К тому времени, следуя директивам Коминтерна, Центральный комитет компартии провозгласил начало борьбы коммунистов за создание советов в Китае. Указания об этом Цюй получил через советского консула в Ханькоу 20 сентября>192. В сельских районах Китая — северо-восточной Хунани, южном и восточном Хубэе, северном и восточном Гуандуне — полыхавшие восстания «осеннего урожая» стали именовать советскими, однако вскоре все они потерпели поражение>193, и остатки повстанческих войск под давлением противника отошли в труднодоступные, часто горные, районы, где развернули партизанскую войну. Отступил в горы — в расположенный на границе провинций Хунань и Цзянси район Цзинган — и Мао Цзэдун со своим отрядом в полторы тысячи измотанных боями бойцов. В апреле 1928 года с ним соединились войска Чжу Дэ>194.
Временное же Политбюро и Секретариат ЦК оставались в Шанхае. Следуя классическим догмам марксизма, вожди Коминтерна и китайской компартии по-прежнему считали главной движущей силой революции рабочий класс, а потому всеми силами пытались возродить угасшее летом 1927 года движение пролетариата. 11 декабря 1927 года под руководством эмиссара Коминтерна Гейнца Неймана они даже организовали вооруженное восстание в Кантоне. Это кровопролитное выступление, известное в истории как Кантонская коммуна, также закончилось поражением.
Но вожди китайской компартии не сдавались. Особое внимание они стали уделять самому Шанхаю. И это несмотря на ухудшавшиеся условия городского подполья и ежедневный смертельный риск. Террор охранки, для которой преследование коммунистов и прочих левых превратилось в главное дело, отодвинувшее на задний план даже борьбу с мафией, был беспощадным. 7 марта 1928 года гоминьдановское правительство приняло закон о чрезвычайном положении в стране, по которому пропаганда идей, несовместимых с «тремя народными принципами» Сунь Ятсена
Впервые на книжном рынке России появилось самое полное и объективное издание, написанное о Мао Цзэдуне. Взяв за основу архивы китайской компартии, КПСС и международного коммунистического движения, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор Александр Панцов так живо выстраивает картину повествования, что создается иллюзия полного присутствия на месте описываемых событий. Среди огромного количества материалов, использованных в книге, — многотомное личное дело Мао и его досье, несколько тысяч томов личных дел других революционеров Китая, а также записи бесед автора с людьми, знавшими Мао.
Чан Кайши (1887–1975), почти полстолетия находившийся во главе Китайской Республики, и по сей день представляется личностью таинственной. Его бурная революционная, дипломатическая и личная жизнь оставалась за рамками демонстративно тенденциозных изданий. Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор биографий Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина («ЖЗЛ»), получивших высокую оценку и в России, и за рубежом, впервые предпринял широкомасштабное жизнеописание этого выдающегося политического и военного деятеля XX века.
Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.