День свершений - [2]

Именно поэтому Уэллс, посвятивший многие свои чисто реалистические книги критическому анализу английского обывателя, нигде не достигает такой обличительной силы и точности, как в своих ФАНТАСТИЧЕСКИХ произведениях — в романе «Человек-невидимка», в рассказах «Яблоко» или «Человек, который мог творить чудеса».

Именно поэтому самые яркие и острые политические памфлеты (традиция Свифта) обязательно содержат элементы фантастики и Салтыков-Щедрин не может обойтись в своей сатире без таких элементов.

Именно поэтому, наверное, судя по социологическим исследованиям, фантастику «читают с удовольствием» более семидесяти процентов опрошенных.

Современная фантастика, как бы мы ее ни определяли, развивается в двух магистральных направлениях. Одно из них трактует проблемы, связанные с обширной темой «Человек и Природа», «Человек и Вселенная». Это и есть то, что обычно называют научной фантастикой. Другое направление тесно связано с еще более обширной темой — «Человек и Общество». Это то, что обычно называют фантастикой социальной и что нам с А. Н. Стругацким нравится называть фантастикой реалистической, как ни парадоксально это звучит.

Наиболее характерными (и в то же время — замечательными) образцами научной фантастики я бы назвал «Непобедимый» С. Лема и «Штамм АНДРОМЕДА» М. Крайдона. Фантастику реалистическую блистательно представляют, скажем, «Мастер и Маргарита» М. Булгакова и «Колыбель для кошки» К. Воннегута. Впрочем, непереходимой границы между основными направлениями, конечно, нет, и трудно найти сколько-нибудь крупного писателя-фантаста, который работал бы в рамках лишь одного из них.

Каждому непредубежденному человеку, знакомому с творчеством Свифта, Гоголя, По, Уэллса, Чапека, Булгакова, Лема, Воннегута, Брэдбери, Ефремова, ясно, что фантастика, как бы мы ее ни определяли, есть нечто весьма широкое, емкое, красочное, сложное, органически слитое с литературой и в то же время особенное от нее, — мощный приток большой реки, снежная вершина горного хребта, славный отпрыск знатного рода…

Фантастика — это волшебный сплав чуда, тайны и достоверности.

Фантастика — это судьбы людей и идей в мире, который изменен, искажен, преобразован небывалым, невиданным, невозможным.

Фантастика — это призма, зеркало, светофильтр, электронно-оптический преобразователь, позволяющий в нагромождениях обыденного, привычного, затхлого увидеть зернышки необычайного, нового, поражающего воображение.

Фантастика, как никакой другой вид литературы, находится в совершенно особенных отношениях с воображением — и писательским, и читательским. Она одновременно и аккумулятор, и стимулятор, и усилитель воображения.

Фантастика, как никакой другой вид литературы, находится в совершенно особенных отношениях с будущим. Она подобна прожектору, озаряющему лабиринты будущего, которое никогда не состоится, но которое могло бы реализовать себя, если бы его вовремя не высветила фантастика…

И так далее.

Этот маленький панегирик тоже можно рассматривать как описательное определение фантастики. Правда, только хорошей фантастики. Плохая фантастика определяется как-то иначе. Фантастика без тайны — скучна. Фантастика без достоверности — фальшива, напыщенна и назойливо дидактична. А фантастика без чуда — и не фантастика вовсе.

Семинар фантастов при Ленинградской писательской организации возник в начале семидесятых годов. Осенью, зимой и весною дважды в месяц по понедельникам собирается в какой-нибудь гостиной Дома писателя имени Маяковского компания из пятнадцати — двадцати человек, очень разных и по возрасту, и по профессии, и по жизненному опыту. Общее у них одно — они пишут фантастику или, по крайней мере, пытаются ее писать.

Здесь можно увидеть розовощёкого студента, который, начитавшись Булгакова вперемежку с Кафкой, вообразил, что теперь настал и его черед потрясти читающее человечество. А бок о бок с ним — седобородого и вполне лысого инженера, автора тридцати пяти рационализаторских предложений, искренне и всерьез полагающего, что литературу надлежит изобретать. Жеманная дева, специализирующаяся на назидательных сказках о цветочках, пчелках и говорящем ясном солнышке, тоже может здесь оказаться во всей своей красе… Это — кандидаты в действительные члены семинара. Они обычно не задерживаются. Чтобы задержаться в семинаре, хотя бы и в качестве кандидата, надо все-таки знать азы и разбираться в элементарных понятиях литературы.

Кандидат может стать действительным членом семинара, когда и если ему удалось написать вещь (рассказ, повесть, роман — несущественно), достойную того, чтобы весь семинар обсудил ее на своем специальном заседании. Это честь — получить право и возможность обсудить свое новое произведение на семинаре. Даже действительный член семинара не всегда удостаивается такой чести. Но если произведение того достойно, то задолго до заседания оно пускается по рукам и руководитель семинара назначает официального обвинителя, а сам обсуждаемый выбирает себе официального защитника, и, когда настанет, наконец, день, обвинитель тщательно проанализирует обсуждаемое произведение, (главным образом, с точки зрения его недостатков), а защитник сделает то же (но уже, главным образом, в плане достоинств), а все прочие участники заседания выскажутся, когда придет их черед, самым решительным образом, — так что автор узнает о своем произведении очень много интересного, полезного, хотя и не всегда приятного.