День Суркова - [23]

Суркова такая перспектива пугала. Он нервничал и при появлении Доктора спросил его об этом.

Доктор не стеснялся в выражениях. Он ярко рисовал покалеченные души и даже указал на беднягу Вялого, пострадавшего от рук какого-то нерадивого грешника, пренебрёгшего правилами техники безопасности.

— Доктор, если я не решусь сейчас, то не решусь никогда. Вы можете начать операцию немедленно?

Доктор почесал нос, посмотрел на Михалая и, размяв пальцы, спросил:

— Почему бы и нет?

Михалай не захотел присутствовать при извлечении сухарика. Он сообщил, что придёт через неделю. К этому времени Суркова уже могут выписать. И пожелав «ни пуха ни пера», удалился. Доктор пригласил санитаров, которые привязали Суркова к панцирной сетке там, где ранее проводился рентген. Один санитар встал у изголовья с кувалдой. Второй — включил газовую горелку и, не спеша, прокаливал лезвие топора.

— Приступим, — сообщил Доктор.

Он появился с поднятыми вверх руками в строительных перчатках и хоккейном шлеме.

— А где ваши инструменты? — спросил Сурков.

Доктор посмотрел на санитара занятого топором и сообщил:

— Обеззараживаются. Здесь, понимаете ли, нужна стерильность. Душа — вещь тонкая.

Сурков забился в конвульсиях. Он попытался вырваться, но санитары сделали своё дело качественно, и шансов на это не оставалось.

— Что вы так волнуетесь, больной? Мы не в больнице, не умрёте.

— А-а! — закричал Сурков. — Неужели нельзя ничего сделать?

— Сейчас сделаю, — пообещал Доктор.

— Я не хочу.

— А вы думаете, я хочу? Впрочем, есть ещё один способ, я его, правда, не пробовал. Тоже хирургический, но безоперационный.

— Какой!? Какой!? — закричал Сурков.

— Мне рассказала одна грешница, что при жизни ей удаляли камень из почки через мочеток. Вводили зонд в почку, петлёй захватывали камень и доставали.

— Так почему бы вам ни попробовать?

— Я размышляю над этим.

Доктор поднял с пола кусок арматуры, посмотрел через него на Суркова и зашвырнул в угол.

— Мы же не звери, — констатировал он.

Доктор сел на панцирную кровать рядом с Сурковым, попрыгал на ней и через минуту отцепил проржавевшую пружину. С большими усилиями он разогнул проволоку, оставив на одном конце крючок, а на другом кольцо.

— Что вы задумали, Доктор? — изумился Сурков.

Но Доктор был полностью поглощён своей работой. Он отдал санитару прокаливать вновь произведённый инструмент, а сам принялся измерять Суркова.

— Должно хватить, — наконец решил он. — Инструмент готов?

— Готов, — послушно ответил санитар.

— Тогда начнём.

— Доктор, — взвился Сурков. — Вы через что собираетесь его доставать, если через то, о чём я подумал, то не смейте. Слышите, Доктор, лучше топор.

— Обезболивающее, — приказал Доктор.

Санитар, стоящий у изголовья, размахнулся и сплеча ухнул Суркова кувалдой в район темечка.

Глава 6

Унижение, которое испытал Сурков, не могло сравниться с муками Ада. Плоские шутки Вялого и скупая жалость Доктора могли убить кого угодно, даже однажды умершего. Михалай появился, как и обещал, через семь суток, и, хотя Сурков чувствовал себя ещё очень плохо, оставаться он не хотел ни на минуту. Вытерев ноги об Вялого и получив из рук Доктора сувенир в виде сухарика, Сурков побрёл к лифту. Михалай ничего не спрашивал, и подъем спутники преодолели молча. Сурков напрасно опасался, что ему станет плохо. На верхних уровнях было гораздо просторнее и светлее, отчего казалось, будто дышится легче, что, конечно же, являлось иллюзией.

Темнокожая администраторша выдала Суркову почти белый бланк и кусочек угля.

— Заполните анкету.

— Цивилизация, — одобрил Сурков.

— Эх, Сурков, — вздохнул Михалай. — Вы ещё не видели поверхности — там все, как при жизни.

— Да? — не поверил Сурков.

— Уверяю вас.

Михалай оставил Суркова в рабочей гостинице или, как назывались при жизни такие места в общежитии, где должен был пребывать Сурков до суда. Он был обязан находиться только на этой территории, если не выполнял в данное время общественно-полезный труд. Трудовой повинностью Сурков занимался постоянно под присмотром черта Бешеного. Бешеный оказался блондином и напоминал скорее метиса, нежели негра. Его манеры и поведение были грубы, что весьма порадовало Суркова. Теперь ему не было необходимости терпеть вежливое обращение Паркера, и он мог спокойно огрызаться на грубость.

Общественно-полезным трудом необходимо было заниматься до тех пор, пока этот самый труд не заканчивался, после чего необходимо было вернуться в рабочую гостиницу и ждать либо вызова в суд, либо вызова на работу. Отдыха в распорядке не было. Грешники объясняли это тем, что наказание было весьма условным. Потребности во сне и пище у души нет, уставать она не могла, и отдыхать ей было незачем. На нижних уровнях отдых от наказаний практиковали с одной единственной целью, чтобы грешники не забывали разницу между наказанием и его отсутствием.

Работа была несложной. Однажды с рельсов сошёл поезд, и Сурков разбирал образовавшийся завал. Ему часто поручали курьерскую работу: доставку исполнительных листов и повесток в суд. Дважды он переплетал документы, трижды его ставили в местах провалов, чтобы он указывал чертям дорогу. Он убирал разлитое масло при прорыве маслопровода, разгружал стекловату и затачивал чертям трезубцы. Смерть шла своим чередом, и не было в ней ничего необычного. Когда в очередной раз Сурков пришёл на работу в суд, то выяснилось, что более расторопный грешник уже повёз повестки и исполнительные листы. Сурков некоторое время подождал, но общественно-полезной работы не находилось.