День Шакала - [105]

Шакал поднял чемоданы и подошел к контролеру, стоящему у барьера при входе на платформу. Тот прокомпостировал билет. Шакал вновь подхватил чемоданы, но не сделал и пяти шагов, как его остановили:

— Предъявите документы, пожалуйста.

Юноша в синей форме КРС старался выглядеть старше своих лет. За плечом у него висел автоматический карабин. Шакал снова поставил вещи на землю и протянул ему датский паспорт. Юноша пролистал его, не поняв ни слова.

— Вы датчанин?

— Простите?

— Вы датчанин? — Он постучал пальцем по корочке паспорта.

Шакал просиял, поняв, что от него хотят:

— Датчанин, да, да.

Юноша вернул паспорт и кивком головы предложил Шакалу пройти на платформу. И тут же остановил следующего пассажира, только что миновавшего контролера.

* * *

Луизон вернулся около часа дня, успев пропустить в кафе, пару стаканов красного вина. Эрнестина тут же поделилась с ним своими заботами. Решение ее муж принял быстро.

— Я должен подняться к окну и заглянуть в спальню.

Но прежде ему пришлось повоевать с лестницей. Она никак не хотела его слушаться, но в конце концов Луизон установил ее под окном спальни и с трудом забрался наверх. Пять минут спустя он спустился на землю.

— Мадам спит, — объявил он.

— Но она никогда не спит так поздно, — запротестовала Эрнестина.

— А сегодня спит, — возразил Луизон, — и никто не должен ее будить.

* * *

Парижский поезд чуть опоздал и прибыл в Тюль ровно в час дня. Среди поднявшихся в вагоны пассажиров был седовласый протестантский пастор. Он сел в уголке купе, в котором уже находились две женщины средних лет, надел очки в золотой оправе, достал из саквояжа толстую книгу о церквах и кафедральных соборах Франции и углубился в чтение. Как он выяснил ранее, поезд прибывал в Париж в 8.10 вечера.

* * *

Шарль Бобе стоял на обочине рядом со своей машиной, смотрел на часы и ругался. Половина первого, время ленча, а он застрял на пустынной дороге между Эгльтоном и деревушкой Ламазьер. Со сломанной полуосью. Не жизнь, а дерьмо, куча дерьма. Он мог бросить машину, дойти пешком до ближайшей деревни, на автобусе добраться до Эгльтона и к вечеру вернуться с тягачом. Такое путешествие обошлось бы ему в недельный заработок. Но опять же, на дверцах не было замков, а все его благополучие зиждилось на этом стареньком такси. Лучше не оставлять машину на милость деревенской ребятни, которая растащит все, что только можно. Надо набраться терпения и дождаться грузовика, который возьмет его на буксир (за вознаграждение) и дотащит до Эгльтона. Еды у него не было, но в ящичке на приборном щитке лежала початая бутылка вина. Допив ее, Бобе залез на заднее сиденье. В такую пору не приходилось рассчитывать на появление грузовика. Крестьяне отдыхали после ленча. Он устроился поудобнее и крепко заснул.

— Что значит «его все еще нет»? Где же этот подонок? — бушевал у телефона Валентин.

Он звонил из комиссариата Эгльтона и разговаривал с полицейским, оставленным в доме таксиста. На другом конце провода что-то пролепетали, и Валентин швырнул трубку на рычаг. Все утро и день в комиссариат по рации поступали доклады полицейских застав, перекрывших дороги. Никто из уехавших из Эгльтона даже отдаленно не напоминал высокого светловолосого англичанина. И в полуденную жару городок блаженно дремал, словно двести полицейских, съехавшихся из Юселя и Клермон-Феррана, и не появлялись на его улочках.

* * *

Лишь в четыре часа Эрнестине удалось добиться своего.

— Ты должен снова залезть на лестницу и разбудить мадам, — твердо заявила она.

Старик Луизон придерживался другого мнения, но по выражению лица Эрнестины понял, что спорить с ней бесполезно. Он поднялся по лестнице, на этот раз более уверенно, открыл окно и исчез в спальне. Эрнестина ждала внизу.

Несколько минут спустя голова старика появилась вновь.

— Эрнестина, — он внезапно осип, — кажется, мадам умерла.

Он уже собрался вновь спуститься по лестнице, но Эрнестина закричала, чтобы он открыл изнутри дверь спальни. Вместе они долго смотрели на глаза баронессы, уставившиеся в подушку, на укрытое до подбородка тело.

Первой пришла в себя Эрнестина.

— Луизон.

— Да, дорогая.

— Скоренько отправляйся в деревню и привези доктора Матье.

Пару минут спустя Луизон уже катил на велосипеде вниз, с силой нажимая на педали. Доктор Матье, уже сорок лет пользовавший жителей От Шалоньер от всех болезней, спал в своем саду под абрикосовым деревом. Луизон разбудил его, и старый доктор тут же согласился поехать с ним. В 4.30 его машина подъехала к замку, а еще через пятнадцать минут он разогнулся и посмотрел на двух слуг, ждущих у порога спальни.

— Мадам мертва. У нее сломана шея. — По его телу пробежала дрожь. — Мы должны вызвать полицию.

Жандарм Кебу был педантом. Он понимал, сколь серьезны обязанности слуги закона и как важно учесть весь фактический материал, особенно при расследовании тяжкого преступления. Часто слюнявя карандаш, он записал показания Эрнестины, Луизона и доктора Матье, сидящих за столом в кухне замка.

— Нет сомнений в том, что совершено убийство, — заключил он, когда доктор подписал свои показания. — Скорее всего, это дело рук светловолосого англичанина, который жил здесь несколько дней, а затем уехал на машине мадам. Я доложу о случившемся в Эгльтон.