День счастья – сегодня! - [29]

– Я не знаю, как поступишь ты… Я ничего не собираюсь требовать, – сказал Леха. – Я знаю лишь одно – достаточно, Илья! С меня достаточно. Долгое время ты совершенно не считался со мной – ты делал все, как тебе заблагорассудится! Тебе просто было наплевать на все!

– Но… я… – Я все еще пытался вставить хоть слово.

– Да, ты был хорошим стартером этой фирмы, ее искрой… Но на этом все и кончилось. Пламенем ты быть не захотел. Сам. Тебе было удобнее жить так, как ты стал жить. С каждым днем ты все дальше отдалялся. Я не знаю, что произошло, Илья, не знаю. Я не знаю, кто и в чем виноват. Мы много говорили об этом, и я выслушал порядочно твоего нытья – только теперь все! Достаточно! Ты живешь своими страхами и пытаешься всех подчинить им! Ты совершенно забыл о тех людях, что окружают тебя… О тех, кому ты не безразличен, кто любит тебя, несмотря ни на что! Ты просто наплевал на них! Ты, как пиявка, присосался и жил за их счет! Но теперь настало время платить по счетам! И я рад, что наконец-то высказал тебе все это в лицо, Илья! Ты мой друг, но всему есть предел! Работать с тобой я больше не буду, а дружба… Я не знаю – решение за тобой!

Я смотрел на Леху и восхищался им. Мне ужасно хотелось врезать ему по его красной физиономии, но не восхищаться им я не мог. Удивительные перемены произошли с человеком. Некогда рохля (я всегда удивлялся, как он жениться-то умудрился) превратился наконец-то в мужика. Я полез в карман за сигаретами, но тут же спохватился и выдернул руку из кармана.

Только не сейчас, терпи! Если ты закуришь, то покажешь, что нервничаешь, а этого делать нельзя. Безусловно, Леха прав, я зашел слишком далеко со своими страхами, но кто он такой, чтобы судить меня? Кто ты, Леша Минаев? Все то, что он здесь «пропел», я исполнял себе каждый день, причем каждый раз с новыми аранжировками, а потому для меня это не секрет. Что он знает, в сущности, обо мне? Да ни черта ты, друг мой, не знаешь! Устал работать со мной? Ну так давай вперед, в чем дело-то? Только не надо строить здесь из себя человека, желающего мне помочь. Проморгал я тебя, ох проморгал. Что ж, в бизнесе все-таки нет друзей – решил все же от меня избавиться. Хоть подождал бы, когда от смерти матери отойду… А, ладно…

Я встал и внимательно посмотрел на Алексея. Что ж, дружок, флаг в руки. Не прогадай только. Никаких вариантов я предлагать не собираюсь – сам приползешь, и с хорошим, это уж как пить дать. На том и порешим. Друзьями, конечно, мы уже не будем, это ты смалодушничал. Если на разговоры о работе у тебя еще кишки хватило, то дальше этого, приятель, дело не пошло.

– Делай как знаешь, Лех, – сказал я. – Решил – значит решил. Но я бы на твоем месте все-таки выслушал хотя бы причину, почему я не приехал сегодня на встречу.

– А мне все равно. – Голос Алексея прозвучал с еще большей уверенностью. – Знаешь, я просто загадал.

Я все-таки достал сигареты, но постарался сделать это как можно невозмутимее.

– Что сделал? – спросил я, и сигарета повисла, прилипнув фильтром к нижней губе.

– Загадал, – сказал Леха. – Я не стал ни о чем думать. Ни о хорошем, ни о плохом. Я просто загадал, что если ты явишься, то я забываю обо всем, что было. И мы вновь тянем эту лямку, даже если ты будешь просто идти рядом и делать вид, что тянешь ее. Ну а если нет… Ты видишь, что случилось «если нет». И я рад этому. Это просто означает, что справедливость все-таки есть на свете, хотя так часто в последнее время все вокруг заявляют обратное. Она есть.

– Когда же ты успел так меня возненавидеть-то, Лех? – спросил я и глубоко затянулся.

– Я не ненавижу тебя, – сказал Алексей. – Ты глупый, если так думаешь. Просто пришло время, когда тебе нужно разобраться, действительно нужно разобраться и понять, что в твоей жизни не так. И вообще жизнь ли это.

– Да пошел ты! – сказал я и повернулся к двери.

– Я-то пойду, Илья, – произнес Леха. – Вот только что будет с тобой? Разве ты не замечаешь, что сейчас ты только теряешь, и больше ничего? А, Илья? Ты уже потерял жену, ребенка…

Меня словно ошпарило кипятком. Я медленно повернулся и уставился на Алексея.

– Что ты сказал? – прошипел я.

– Она звонила мне, Илья, – проговорил Минаев. – Сначала она говорила с Машкой, а потом попросила зачем-то меня. Она пыталась разобраться, пыталась понять.

– Представляю, что ты ей наговорил, – усмехнулся я.

– А ничего. Говорила в основном она, – продолжал Алексей. – Я только слушал и становился еще более уверенным, что я должен сделать то, что сейчас сделал. Не знаю, возможно она искала какой-либо поддержки, и думаю, что нашла ее. В моем лице, в лице Машки, в лице мужчины, с которым она сейчас.

Ревность и злоба одновременно с чудовищной силой врезали мне под дых. Что позволяет себе этот ублюдок? И что вообще происходит? Эй, человечек! Ты кем себя возомнил?

Последнюю мысль я решил озвучить.

– Лех, а ты кем себя возомнил-то вообще? – сказал я и снова закурил. – То есть я такая сволочь, скотина, а вы все вокруг невинные овечки? Эталоны порядочности и человечности? – Я перевел дух. – Что ты скалишься? Думаешь, ты на коне? Что ж, слава Богу, если так, Лешенька! Так что идите вы все к чертям собачьим, твари! И ты, скотина, нотации жене своей читай, а мне не стоит, я как-нибудь сам разберусь! Это моя жизнь! Не твоя, не ее, а моя! И мне плевать, что вы там все думаете! Не нравлюсь, не устраиваю – пошли к такой-то матери! Я не знаю, Леха, вернее, знаю, есть в твоих словах правда, она есть, бесспорно, но только в словах! Поступил ты как дерьмо собачье! Ты мог бы дать мне в морду, и я бы понял это и, возможно, подставил бы и вторую щеку! Но ты, словно крыса, укусил, и, признаюсь, больно укусил, как-то исподтишка! По-сучьи, одним словом! Давай бывай – живи долго и счастливо! А насчет фирмы… Забирай, сука, только одно условие! Название смени – это мое название, и мне плевать, что его уже все знают и сколько проблем будет с этим связано. Понял?