День саранчи - [43]

Лем снял шляпу и застыл в почтительном ожидании, пока мистер Уиппл закончит речь.

«Да здравствует наш Старый Славный Стяг! Ты радуешь и наполняешь гордостью американские сердца — и когда величаво распускаешь свои складки в ясном летнем небе, и когда, изрешеченный пулями в лоскуты, смутно проглядываешь сквозь грозовые тучи войны. Развевайся же всегда, символ чести, надежды и прибыли, воплощение немеркнущей славы и патриотизма на куполе Капитолия, на равнине среди палаток, на мачте корабля в бурном море и на крыше этого гаража!»

С этими словами Кочерга опустил флаг, за который лучшие из нас проливали кровь и отдавали жизнь, и нежно прижал его к груди. Бойскаут убежал вприпрыжку. Лем подошел к оратору и поздоровался.

— Я хотел бы поговорить с вами, сэр, — сказал он.

— Милости прошу, — отозвался мистер Уиппл со свойственным ему добродушием. — Я всегда рад молодежи, ибо это единственная надежда нации. Проходи в мою берлогу! — добавил он.

Комната, куда вслед за мистером Уипплом проследовал Лем, была расположена в задней части гаража. Она была обставлена с предельной простотой: несколько ящиков, бочонок из-под крекеров, две медные плевательницы, плита и портрет Линкольна.

Наш герой сел на ящик, а Кочерга примостился на бочонке, выставив ноги в крагах, еще помнивших Конгресс, поближе к огню. Он смачно плюнул в ближайшую плевательницу и велел нашему герою начинать.

Чтобы не затягивать повествование, я не буду повторять рассказ Лема о постигшем его несчастье и сразу же перейду к последней фразе.

— Поэтому, — заключил наш герой, — дом моей матери можно спасти, если только ваш банк перекупит у сквайра Берда закладную.

— Я не стал бы помогать тебе деньгами, даже если бы мог сделать это, — услышал удивленный Лем.

— Почему же, сэр? — осведомился он, с трудом скрывая свое глубочайшее разочарование.

— Потому что я убежден, что это неправильно. Ты слишком молод, чтобы брать в долг.

— Что же мне делать? — уныло спросил Лем.

— Они не имеют права продать дом раньше, чем через три месяца, — сказал мистер Уиппл. — Не падай духом, друг мой! Это страна великих возможностей, а мир — устрица.

— Но как же мне заработать полторы тысячи долларов (именно столько стоила закладная) здесь и в такой короткий срок? — спросил Лем, сбитый с толку несколько таинственными афоризмами экс - президента.

— Ты сам поймешь как, но я, между прочим, не говорил, что тебе надо оставаться в Оттсвилле. Сделай как поступил я в твоем возрасте. Ступай в большой мир и возвращайся с победой.

Лем задумался. Когда он снова заговорил, в его голосе появились решительные нотки:

— Вы прав, сэр. Я пойду искать удачу. — В глазах нашего героя загорелся огонь, свидетельствовавший о силе духа.

— Отлично, — сказал мистер Уиппл, искренне за него обрадовавшись. — Как я уже сказал, мир — устрица, которая ждет, чтобы кто-то раскрыл ее створки. Пара крепких рук — это хорошо, но как у тебя с деньгами?

— У меня чуть меньше доллара, — грустно сказал Лем.

— Это очень мало, мой юный друг, но этого может вполне хватить, ибо у тебя честное лицо, а это лучше, чем золото. Но когда я покидал родной дом, у меня было тридцать пять долларов, и было бы неплохо, если бы и у тебя было столько же.

— Пожалуй, — согласился Лем.

— Есть ли у тебя ценности?

— Ценности? — повторил Лем, который был так мало сведущ в бизнесе, что даже не понял, что означало это слова.

— То, подо что можно получить займ? — пояснил мистер Уиппл.

— Нет, сэр, боюсь, что нет.

— Но у твоей матери, кажется, есть корова.

— Да, старушка Сью. — При мысли о том, что придется расстаться с этой верной помощницей, юноша и вовсе пал духом.

— Думаю, что за нее я мог бы выдать тебе двадцать, а может, и тридцать долларов, — сказал мистер Уиппл.

— Но она стоит больше ста долларов, и к тому же она дает нам молоко, масло, сыр — то, чем мы питаемся.

— Ты меня не понял, — терпеливо разъяснял мистер Уиппл. — Твоя мать может держать у себя корову, пока залоговая расписка не будет предъявлена к взысканию — через шестьдесят дней, начиная с сегодняшнего числа. Это только подхлестнет тебя на пути к успеху.

— А вдруг у меня ничего не получится? — усомнился Лем. Не то чтобы он был пессимистом, просто молодость порой нуждается в поощрении.

Мистер Уиппл сразу понял чувства юноши и попытался вселить в него уверенность.

— Америка, — сказал он серьезным тоном, — страна открытых возможностей. Она заботится о честных и трудолюбивых и никогда не дает их в обиду, пока они сохраняют эти качества. Все дело в вере. Когда Америка перестанет верить в свои силы, дни ее будут сочтены. Позволь предупредить, что ты, возможно, встретишь насмешников, которые постараются навредить тебе. Они скажут, что Джон Рокфеллер был вором, а Генри Форд и другие достойнейшие люди — шайка жуликов. Не верь им. Биографии Рокфеллера и Форда типичны для всех великих американцев, и ты должен постараться, чтобы и о тебе могли сказать то же самое. Как и они, ты родился на бедной ферме. Как и они, ты честен, трудолюбив и потому добьешься своего.

Не стоит и говорить, что слова экс-президента вдохновили нашего героя точно так же, как подобные речи вдохновляли юных американцев с той поры, как наша страна сбросила британское ярмо. Лем дал обещание брать пример с Форда и Рокфеллера.