День рождения Буржуя - 2 - [23]

- Наверное потому, что кто-то возил тебя на работу на своей, тихо проговорил он.

- Глупый, - прижалась к нему Лиза. - Нет на свете никакого другого. Ни с машиной, ни без машины.

- Тогда - ура!

Лиза принялась тормошить безвольное тело Пожарского, взъерошила ему волосы.

- Ты смеешься, потому что не знаешь, какой можно быть счастливой.

Она вдруг неожиданно бодро перевернулась на живот, встала во весь рост на кровати. Дотянулась до фотографии, сняла ее со стены и села по-турецки возле Пожарского.

- Это твои друзья?

- Да, - он погладил девушку по спине.

На фотографии Пожарский сидел в окружении веселой компании, выбравшейся в гости к бабе Кате. Улыбающиеся лица Толстого и Веры, Буржуя и Амины. Насупленный доктор Костя. Баба Катя с тарелками и рушником.

Лиза долго разглядывала снимок.

- Расскажи мне о них.

- Обязательно. Только давай не сегодня.

- Ну расскажи. А то получается, что я влюбилась в человека, о котором ничего не знаю, кроме того, что он любит прогуливать работу. Которая была твоей любимой? Наверное, та, у которой волосы подлиннее?

- Какая ты проницательная...

- Ну, это легко, - пояснила свой выбор польщенная Лиза. - У той, второй, лицо злое. Похожа на любимую внучку Бабы Яги.

Олегу вспомнился тот вечер. И Амина, еще живая. Нет, она не была злой. Она была справедливой. И сильной. Он промолчал.

- А куда она подевалась, твоя бывшая любимая? - поинтересовалась Лиза.

- Никуда она не подевалась. Вышла замуж за моего друга.

- Ничего себе! - вскинулась девушка. - Какой же он друг после этого?

- Отличный. Лучший на свете!

- Эй, мужики... Вы чего?... - промычал в стену Василий.

- Помолчи. Будешь вякать без разрешения - морду о стенку размажем, понял? Рассказывай: что твой мусор раскопал?

Глухой голос за спиной чуть приблизился, и теперь краем глаза Василий мог различить нечеткий силуэт человека в черном. Парень скосил глаз сильнее. В поле зрения появились еще двое. Но говорил только один. Первый. Тот, что стоял поближе. Остальные только обменивались странными знаками. Василий постарался придать своему голосу как можно больше искренности:

- Вы это о ком?

Фигура подняла палец. Лицо Василия тут же сильнее влипло в стену и поехало по выбоинам каменной кладки. Оказалось, что острые края выщербленных кирпичей могут резать не хуже ножа.

- Ай, - невольно вырвалось у Василия.

- Это не ай, - наставительно заметила фигура. - Ай будет, если не перестанешь валять дурачка. Я тебе вопрос задал.

Фигура оперлась рукой о стену в нескольких сантиметрах от лица Василия. Правой рукой. В лунном свете блеснул циферблат часов. Василий, постанывая от боли, заговорил:

- Да что рассказывать? Ни черта он не раскопал. Сам удивляюсь, как его еще не послали с такими результатами. На месте мы топчемся...

- А утром куда ездили?

- К придурку одному. Артуром зовут.

- И что?

- Ничего. Пусто.

- Не врешь. Живи пока... А что мусор дальше планирует?

- Понятия не имею, - лицо, повинуясь мановению пальца сильнее прижали к стене. - Да правда! - крикнул Василий. Хватка чуть ослабела. - Он и сам, по-моему, не знает. А мне вообще ничего не рассказывает. Так, дает задания. Ерунду всякую...

- Что, не верит тебе, что ли?

- Наверное. Не знаю.

- Придется сделать так, чтобы поверил. Ясно?

- Это как?

- Твои проблемы. Ничего не скажет - сам вынюхай. Но чтобы знал все! Понял меня?

Голос по-прежнему звучал глухо. И очень спокойно. Но не прислушаться к нему было невозможно.

- П...понял, - выдавил из себя Василий.

- Сообразительный. Это хорошо. Тогда слушай: тебе будут звонить. На мобильный. Будешь сообщать обо всем, что вы со своим мусором нарыли. И телефон поменяй. Твоим только орехи колоть...

- Это что же - я стучать должен? - тихо спросил Вася, заранее зная ответ.

- Почему же должен? - в голосе прозвучала легкая насмешка. - У тебя выбор есть. Можешь, например, умереть героем. Дело твое. Так что давай, решай, - раздался четкий щелчок взводимого курка. - А я пока до пяти посчитаю. - И в ушах Василия зазвучали такие же отчетливые, как недавний щелчок, слова: Один. Два. Три. Четыре...

За окнами ворожкиной хаты едва теплился огонек свечи. Где-то в стороне громко выли на луну собаки. Джип Толстого и машина охранников затормозили у самого плетня. Толстый подобрал ноги из-под руля и попытался встать. Но не смог. Ноги подгибались.

- Вот и приехали, - радостно сообщил Костя, который уже успел колобком выкатиться из машины и обежать капот. - Ну что же вы?

- Не могу. Ноги не идут, - голос Толстого звучал глухо и безжизненно.

- Ай-ай-ай, как не стыдно. Такой большой, а доктора боится, фальшивым докторским речитативом пропел Константин и поманил пальцем телохранителей. - Ну-ка, молодые люди, помогите.

Ребята подхватили шефа под руки и повели к хате.

- Какого доктора? - с надеждой спросил Толстый. Докторов он не боялся.

- Ну тетю Стефу. Какая разница, - пояснил забежавший вперед Костя. - Она, если хотите знать, совсем не страшная. Так - немного строгая.

У самого порога Толстый оттолкнул от себя охранников.

И решительно, как в бой, шагнул вперед.

Он не запомнил большей части совершенного над ним обряда. Если честно - не запомнил почти ничего. Он погрузился в какое-то странное беспамятство, от которого очнулся только в самом конце. По телу струился холодный пот, Стефания ходила вокруг кругами, и руки ее то обнимали воздух рядом с головой Толстого, то снимали с его лица невидимую паутину. Ворожка что-то бормотала. Постепенно Толстый стал различать слова: