Клянусь защищать моих кровных братьев и сестер, пока не отправлюсь по сумрачной дороге к праотцам.
Клянусь не отступать.
Клянусь сражаться до конца во имя чистоты и свободы расы.
Клянусь отдать все, что у меня есть, на благо России!
Клянусь быть преданным Сопротивлению.
Я повторяю при моих братьях — все для победы!
Моя мечта — русская мечта!
Если я окажусь слаб, пусть мое имя будет проклято и предано забвению!
Внутри нашего круга место человека в черном занимают двое других. В их руках кинжалы в ножнах, предназначенные для нас. На лезвиях выгравированы восьмиконечный коловрат и девиз Сопротивления: «Чистота крови и чистота помыслов».
У запястья каждого посвящаемого делается небольшой надрез и кровью обмазывается лезвие. Этот кинжал остается с членом Сопротивления навсегда. Человек считается полноправным активистом, если получил его. Человек, идущий следом за тем, кто освящает клинки, прижигает надрезы медицинским спиртом. Боли не чувствуется, потому что ты растворен в мире, каждая твоя молекула, несущая генетический код породы, властвует над временем и пространством.
Сопротивление — это не только формальное объединение людей, разделяющих одни взгляды. Это — единое тело. Одни соки, текущие внутри него. Ощущение связи ничем не возможно описать, его трудно объяснить, потому что оно — дух расы. В отблесках костра мне видятся строгие бородатые лица — духи предков взирают на меня. Я в долгу перед предками. Я пытаюсь найти среди этих лиц Свету, но не нахожу. Скорее всего, я еще далеко от нее. Буду тем ближе, чем более приближусь к порогу смерти.
Колючка кладет мне на плечо свою тяжелую руку. Ритуал посвящения завершен. Нас поздравляют, теперь более буднично, раздается смех. Магия ушла, но я счастлив от того, что соприкоснулся с иным миром. Я зачарован, словно воин перед битвой, я полон сил. Великан говорит мне, что сейчас мы пойдем на праздничный ужин, и я уже улавливаю запах простой сытной пищи.
Я оглядываюсь на костер, который все еще горит жарко и ярко, освещая лес.
В моей руке кинжал.
Он вибрирует и просит еще крови.
У нас нечто вроде съезда. Когда Сопротивление сможет собраться полностью, не знает никто. Логично предполагать, что после окончательной победы.
Сейчас это большой заводской цех, полностью оборудованный под нужды организации. Предприятие давно не функционирует, но ему предстоит послужить нашему делу. На заводе организована одна из баз Сопротивления, цех способен одновременно принять до трех тысяч человек. Примерно стольких я и наблюдаю. Одни стоят, другие, в основном женщины, сидят. У стен выставлены знамена штурмовых подразделений. Каждый штандарт украшен сверху металлическим орлом, расправляющим крылья.
Пускают сюда лишь законных членов, прошедших посвящение. Контроль более чем строгий, потому что повсюду шныряют агенты режима. Службе безопасности постоянно приходится отлавливать подозрительных типов.
Я смотрю на себя и не могу узнать. На меня из зеркала взирает поджарый высокий человек, потерявший обывательскую округлость и леность, присутствующую во всех движениях изнеженного буржуа. Я — другой. У меня нет прошлого. Моя квартира заброшена. Все, что было ценного в моем доме, я отдал Сопротивлению, словно какой-нибудь сектант. Я не испытываю нужды в разном хламе, которым, бывало, я дорожил. Таким образом поступают почти все. Мое исчезновение, наверное, не замечено никем. Светы нет, а она была единственным человеком из моей старой жизни.
Мое тело покрыто шрамами, кожа на лице загрубела, потому что я много времени провожу на открытом воздухе. Мои мускулы становятся все тверже, они похожи на переплетения дубовых ветвей. Я напоминаю бойцового пса.
Впервые я нахожусь при таком скоплении соратников. Красивые белые лица, светлые волосы. Высшая раса. Глаза лучатся. Встречая некоторые взгляды, я ловлю себя на том, что у меня по спине бегут мурашки. Это Перерожденные люди, и я понимаю, что я — часть этого сообщества. Мы с Колючкой идем сквозь толпу, он приветствует знакомых, представляет меня. Я думаю, что и Света могла быть здесь, могла бы, могла бы… Это уже не навязчивые мысли. Легкая светлая грусть окрыляет и придает спокойствие.
Кто-то прикасается к моей руке, и я вижу, что это тот парень, мой бывший коллега. Впервые при мне он в форме, он почти неузнаваем. От него будто исходит сияние.
— Привет.
Мы пожимаем друг другу предплечья, только сейчас замечаю, что под его волосами с левой стороны головы белеют свежие шрамы. Мое внимание не ускользает от его взгляда.
— Перестрелка. Как раз когда мы сворачивали тренировочный лагерь, чтобы передислоцироваться. Мы заставили их отступить, мы не дали загнать себя в угол… Спецназ оставил на месте боя десятерых, а сколько ранено из них я не знаю. Из наших было лишь четверо, да и то легко. Меня цепануло осколками.
— Поздравляю, — говорю.
— Неплохой результат, — гудит Колючка.
— Первое боевое крещение, — ухмыляется парень. К нему подходит девушка с коротко стриженными темно-русыми волосами, форма делает из нее богиню. Серебряные знаки отличия холодно горят на черном.
— Моя жена. Ксения.
Я по-хорошему завидую ему.
