День пришельца (сборник) - [6]

«Нет, не лысая, – отметил про себя. – На затылке платок приподнят, значит, волосы есть…»

– Каким? – Я пожал плечами. – Обыкновенным. Получил письмо по электронной почте.

Вряд ли она, при своём образе жизни, знала, что такое электронная почта, но это её проблемы.

– Кроме тебя, это письмо кто-нибудь видел? – неожиданно спросила она.

Я вздрогнул и с удивлением посмотрел на девушку. Вопрос был в самую точку. Что ни на есть. Когда я попытался распечатать приглашение на принтере, чтобы показать шефу, ничего у меня не получилось, а письмо исчезло из почтового ящика, будто его и не было. Всё-таки бомжиха об электронной почте кое-что знала. В отличие от меня, не понимающего, как письмо может исчезнуть из ящика само по себе сразу после прочтения. То, что вирус в письме может стереть всю информацию с жёсткого диска, – совсем другое дело.

– Нет, больше никто не видел… – растерянно протянул я.

Девушка посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом.

– Будем надеяться, что всё так и было, – сказала она и наконец-то встала с пенька. – Помоги загрузить тележку в машину.

Я вышел из машины, подошёл к тележке, но девушка меня остановила.

– Коробку я возьму на колени, – предупредила она, нагнулась, отстегнула крепёжные ремни и бережно подняла коробку.

И тут я увидел, что руки у неё четырёхпалые, без больших пальцев, отчего ладонь казалась необычайно узкой, а пальцы тонкими, но в то же время, несмотря на уродство, красивыми. Знакомая картина, есть эти данные в нашей картотеке, только они не имеют никакого отношения к пришельцам. Тридцать лет назад, в результате употребления беременными женщинами нового фармакологического препарата астородина, на свет появились младенцы с генетическими уродствами конечностей. Видимо, и кожа зеленоватого оттенка оттуда… Что ж, для меня, по крайней мере, хоть какое-то облегчение, что не заражусь от бомжихи какой-то пакостью. Но тут я вспомнил карлика на дороге с его «летающей тарелкой», и мне стало тоскливо. Как всё-таки прав был шеф насчёт балагана… Какие только уроды не съедутся на праздник в Бубякино!

– Что ты там застрял? – поторопила девушка. Она обошла машину и, держа на руках картонную коробку, ждала, пока я открою дверцу.

Я поспешно прошагал к ней, открыл дверцу и поддержал под локоть, пока она забиралась на переднее сиденье. Затем вернулся за тележкой и поставил её в салон.

Когда я снова обошёл машину и уже собирался сесть на водительское сиденье, справа из лесу раздался отчётливый птичий свист:

– Тьох-тьох, тьо-тьо-тьох!

Из леса слева отозвалась другая птица:

– Тон-н-нк!

Будто струна лопнула.

Я улыбнулся и покачал головой. Была у леса, кроме тумана, ещё одна странность, на которую раньше не обратил внимания. До сих пор я ни разу не слышал из лесу птичьих голосов. Понятное дело, преддверие осени, птицы не поют, но всё-таки хоть изредка перекликаются… Как сейчас, например.

Сев в машину, я захлопнул дверцу, включил зажигание.

– Веди машину аккуратнее, – предупредила девушка и, уже обращаясь к коробке у себя на коленях, сказала: – Сейчас будет небольшая тряска, но ненадолго. Потерпи, пожалуйста.

Из картонной коробки кто-то жалобно пропищал.

Я покосился на коробку, но ничего не сказал. Ошибся я, никакая девушка не бомжиха, а обычная деревенская жительница. Везёт домой цыплят с птицефермы… Правда, писк не был похож на цыплячий, но мне-то какое дело? Другая забота не шла из головы.

– Вы хорошо помните развилку на Бубякино? – поинтересовался я, разворачивая машину в сторону Мщер.

– Чего её помнить? – улыбнулась девушка и прищурилась: – Её издалека видно.

Наконец-то я понял, что было не так в её лице – она моргала нижними веками. Тоже известное уродство – змеиный глаз. В народе бытует поверье, что люди с таким уродством способны сглазить кого угодно. А уж глаза отвести – раз плюнуть.

– Далеко до неё?

– А чего тут далёкого? – снова усмехнулась девушка. – Вот она.

Я глянул в ветровое стекло и оторопел. Метрах в тридцати впереди с шоссе в лесную чащу, как в тоннель, уходила разбитая колея грунтовой дороги. Вот тебе и змеиный глаз…

Свернув в лес, я пару минут ехал молча, стараясь вести машину как можно аккуратнее, чтобы «цыплят» в картонной коробке не трясло на ухабах. Туман в лесу стал гуще, и дальше десяти метров деревья не просматривались, но, как и на шоссе, на дорогу туман не выползал, хотя сосновые ветки то и дело царапали по корпусу машины, а кроны осин смыкались над узкой колеёй.

Девушка тоже молчала, бережно придерживая на коленях картонную коробку, и тогда разговор начал я.

– Сергей. Можно Серёжа, – представился я и решился, как она, перейти на «ты»: – А тебя как зовут?

– Меня? – Девушка почему-то замялась. – Меня зовут Лиайя.

Имя она произнесла каким-то другим, будто не своим голосом. Словно птичка пропела, и я толком не уловил сочетание гласных.

– Лия? – переспросил я.

– Можно и Лия, – разрешила она.

– Далеко до Бубякина?

– Нет. Сейчас будет луг, а дальше… Дальше, если не соврал, что тебя пригласили, нас пропустят.

– А если соврал? – фыркнул я.

– А если соврал, то останешься на лугу, а я пойду пешком.

Я недоумённо пожал плечами, хотел поинтересоваться, что за «цыплят» она везёт в картонной коробке, но в это время дорога вывела нас из леса на небольшой, с половину футбольного поля, луг, поросший высоким густым разнотравьем. Противоположную сторону луга полностью закрывал плотный туман, росистая трава серебрилась в лучах солнца, и у меня захватило дух.