День под плохой звездой - [21]

– Обидно, но пора думать о хорошем, чтобы не накапливать эмоциональную усталость.

– Андрей, как ты думаешь, Д. Карнеги предлагал называть всех по имени чаще только из-за того, что в его стране традиционно это почти приравнивалось к сглазу? Помнишь, почему у испанцев так много имен?

– Он об этом, безусловно, знал и сумел оставить свои намерения в тайне, если и собирался устроить всему человечеству цыганское… нет, испанское проклятие.

Если от тебя уходит самый лучший заказ, никогда не думай, что не надо расстраиваться из-за отсутствия славы, денег или признания. Чем больше собственных сил души будет потрачено на тревоги и беспокойства, тем меньше останется на здоровье. Благополучие любого человека не только в умении найти себе еду, одежду, тепло, хорошую компанию и уметь поддерживать собственное здоровье на уровне не ниже среднего.

Вошла Вера.

– Ты умеешь читать мысли?

– Отказали?

– Из тебя получился бы идеальный разведчик, – отвлекся от своей работы Андрей.

Вера, как и многие сотрудники, постоянно проходили тренировки на умение угадывать. Нельзя сказать, что неудачливых считали первыми кандидатами на увольнение, но и без развитого шестого чувства карьеру в полиции, особенно космической, не сделать. Проверки были постоянными, среди сослуживцев и друзей они превращались в подобие светских отношений. При ошибках не обижали, но называли правильное решение, чтобы в следующий раз прежде, чем высказать предположение, испытуемый оценил бы все ощущения и нашел, какое подсказывает ему правильный ответ. Конечно, в борьбе с биологическим терроризмом профессионалы бил посильнее. Но и космические посты могли похвастаться специалистами, достойными уважения.

– Я не считаю, что пора отчаиваться. Это была лишь надежда на хорошие перспективы, а не реальная жизнь, в которой мы потеряли что-то родное и важное, – с грустью заметила Вера.

– Я тоже стараюсь не думать о том, что начало реализации самых лучших планов опять откладывается.

– Нажми на кнопку отключения собственного гнева. И скажи врачу, когда у тебя получится таким образом снять стресс, – грустно пошутил Андрей.

Саша улыбнулся. Само понимание хорошей жизни у других возникает тогда, когда видишь собственное умение быть довольным тем, что человек уже имеет. Уметь не корить себя за неудачи, не надоедать жалобами на провалы и лишения. Мнение о высоте той планки, которую взяли другие, чаще всего складывается с подачи других. Не многие в жизни видели президентов, миллионеров или королей. Рассказы о них почти полностью стали кухней журналистов или писателей, если речь идет об уже давно ушедших из жизни или прославленных современниках. Литературный талант не дает им возможности показать предмет описания немытым, глупым, скучным, не прибегая к приемам искусства. Они оттачивают совершенство изложения идеи, делают материал интересным, но сами ошибки или неудачи героев под этим прессом уходят куда-то в сторону, делая героев репортажей почти людьми, которым не свойственно ничего существующего у людей рядом с тобой.

– Придется смириться с одиночеством и думать о том, чтобы теперь возвращаться к привычному графику.

– Надо быть еще внимательнее, чтобы поправлять поступившие работы.

– Они нужны для того, чтобы люди, увлеченные компанией постройки Марса, учились.

– Я тоже думаю, что мягкий прием молодых членов кланов только пойдет на пользу самым признанным. У них будет больше поклонников.

Только принцип «не навреди», который давно стал частью жизни врачей-биофизиков ИТА, сдерживал их недовольство тем, что они не получили контракта для работы в более спокойном режиме. Они попробовали почти все способы найти расположение иностранного авторитета, но получили отказ. Даже сама идея обратиться к нему вызывала сомнения с самого начала. Он распоряжался деньгами, но оказалось, что слишком сложно будет договориться о том, чтобы он относился к работникам лаборатории более спокойно, как к маленьким людям. Почему-то самые обычные проявления жизни, которые не замечали дома, в нем вызывали желание искать более сильных или известных людей. Скромность, без которой невозможно сделать карьеру в русской части России, была в его стране слишком мягкой, чтобы останавливать непривычные для России нападки, привычно и почти физически сдерживаемые его соотечественниками.

– Ты думаешь, позже он не появится?

– С какой-то стоящей идеей? Вряд ли.

Нельзя сказать, что магнат переступал через все границы или был хуже всех, занимающих положения и пониже его из-за несносности характера. Он был лучше. Но мягкость русских врачей, похоже, привела к провалу переговоров. Управляющий фондом в длинных предварительных переговорах, казалось, затронул все больные и совершенно посторонние для почти нищих ученых темы. Их образование и опыт в его глазах уступали перед умением держаться на публике (зачем оно в работе, где большинство операций происходит по сети, а специалисты редко отрываются от компьютера?) Он интересовался политиками и влиянием, ставя в тупик работников контроля, которые всей своей жизнью в медицинских проверках были подобны Фемиде, если приходилось взвешивать все попытки нарушить границу защиты человека и его экологической безопасности. Почему газеты и телевидение никогда не научат даже самых лучших ученых, как не попасть нелепое положение, если у тебя идут переговоры с тем самым знаменитым миллиардером, которого они называют достойным человеком? Особенно, если уже который год они посвящают описанию его характера или предсказанию его действий материал за материалом. Нелепая ситуация, которая оставила ИТА без контракта, уже не могла разрешиться к лучшему. Его согласие давало бы возможность наложить вето на ту часть полетов, которые нарушали интересы проверенных и честных частников. Даже выгнать вон тех, кому не по силам уживаться с соседями, прославившимися благородством и непомерной щедростью к людям (конечно, если они не были их прямыми конкурентами). Но теперь об этом не стоило даже мечтать. Сейчас неудачу придется только пережить.