День Независимости. Часть 1 - [34]

Мишка становится той нитью, потянув которую, могут раскрутить группу. Чтобы спасти от возможного провала других, надо убрать одного…

С того дня Козырев перестал для него существовать. Он еще ходил по земле, ел, пил и спал, но уже был приговорен, и дни его сочтены.

Но прежде Журавлев собирался его использовать на полную катушку. Он сыграет отведенную роль. Сыграет и исчезнет. Навсегда.

* * *

— Собирайтесь, — сказал он, поднимаясь с кровати.

Полчаса отдыха пролетели как одна минута. Зашумели панцирные сетки. Мишка сел, разминая красное помятое лицо.

Зашумела в раковине вода.

Всполоснувшись, Журавлев вытер лицо и шею, оделся.

— И куда? — зевая, спросил Олесь.

Он ответил грубо:

— На кудыкину гору.

* * *

Зачем им сдался автосалон «Мустанг», Михаил Козырев не знал, да и знать не мог, непосвященный в планы Семена. Но неизвестность не тяготила. Он знал ровно столько, сколько должен был знать. А чем меньше знаешь, тем дольше живешь.

Водитель иномарки, которую они наняли возле гостиницы, гнал машину по заторенному транспортом проспекту; предвидя пробку, нырял во дворы, и, покрутившись по улочкам, снова выныривал на проспекте.

У современного кирпичного строения, огороженного декоративными литыми столбиками с провисшими между ними цепями, он высадил пассажиров и умчался.

Стоянка возле салона заставлена дорогими машинами.

«Не на продажу, потому как с номерами», Не на продажу, потому как с номерами», — догадался Козырев.

— Останься здесь, — велел ему Семен. — Только не мозоль охране глаза и не привлекай внимание.

«Да пошел ты!» — сплюнул Мишка, пересек дорогу и, очутившись в скверике, упал на свободную скамейку.

Отсюда хорошо просматривался офис «Мустанга», запертая железная дверь и Семен, который без конца жмет на звонок. С торца здания зашевелилась, следя за его движениями, камера наружного наблюдения.

Дверь не спешили открыть. Мишка тихо злорадствовал.

17

Еще с минуту за бронированной дверью стояла тишина, потом щелкнул вмурованный в кирпичную стену динамик:

— Что вам нужно?

Журавлев подмигнул Олесю, стоявшему ступенью ниже и засмеялся:

— Хотим шестисотый мерс купить. У вас всегда так клиентов встречают?

Динамик молчал. Скрытый дверью охранник переваривал услышанное.

— К сожалению, ничем не можем помочь, — заговорил, наконец, он. — Салон временно не работает. Приносим свои извинения, если причинили неудобства.

Журавлев нажал кнопку переговорного устройства:

— Мне нужен Умар Дадаев.

За дверью новое замешательство.

— Так вы к Умару Турпаловичу? По какому вопросу?

— Я к Умару Турпаловичу, — съязвил Журавлев. — Юноша, открывай, не тяни резину.

В компетенцию «юноши» не входило принятие сложных решений, и пауза затягивалась.

Клацнул электрический замок, и железная дверь открылась.

Перед Журавлевым стоял накачанный детина в белой рубашке, туго обтянувшей рельефную мускулатуру. На белом фоне контрастно выделялась кобура, из которой торчала рукоять пистолета.

Охранник выжидательно смотрел на него из-под солнцезащитных очков.

«Для чего они в помещении? — подумалось Журавлеву. — Чтобы круче казаться, или свет ламп глаз режет?»

— Так по какому вы вопросу?

Не удосужив его ответом, Журавлев прошел в коридор.

— Веди к хозяину. Мы от его родственников.

Сохраняя лицо, охранник оценивающе оглядел его, примеривая, имеется ли у наглеца оружие. Но, не заметив ничего подозрительного, повернулся широкой спиной и вразвалочку пошел по коридору.

В приемной, где негромко наигрывал музыкальный центр, смазливая секретарша подравнивала пилочкой ногти. На кожаном диване, развалился, листая журнал, второй охранник.

— Кто это, Вадим? — поднялась девица, выставив на всеобщее обозрение стройные длинные ноги и вызывающе короткую юбку.

— Говорит, к шефу, — ответил секьюрити и вошел в кабинет.

Что он объяснял хозяину, Журавлев не слышал, но когда дверь распахнулась, в ней появился смуглый мужчина лет сорока в черном костюме.

— Откуда вы? — с недоверием спросил он Семена.

— С исторической родины. Аслан передает горячий привет… Надо пообщаться наедине.

Дадаев выглядел равнодушным.

— Я не знаю никакого Аслана. У меня нет родственника с таким именем… Вадим, кажется, ребята ошиблись адресом. Надо проводить.

Он отступил в кабинет, и в приемную ступил квадратный охранник.

— На твоем месте, Умар, я бы не принимал необдуманных решений…

Речь Журавлева текла медленно и надменно. Он не шестерка, которую можно вытолкать взашей.

— Не дело, Умар, забывать родню… С этими словами он сунул руку в куртку.

Телохранитель вырвал из кобуры пистолет и взвел затвор, целясь в Журавлева.

— Мальчик… — улыбнулся Семен. — Тебя родители не учили вежливому обращению с гостями? Или преподать урок хороших манер?

— Да я… — выдохнул побагровевший мордоворот.

Журавлев достал из кармана листок и, обойдя его, отдал Дадаеву.

— Прочти. И поменяй «быков». Толку-то с них…

Дадаев смолчал и развернул лист. На лбу крупными каплями проступил пот. Достав носовой платок, он порывистыми движениями промокнул испарину.

— Проходите, — надломленно пригласил он.

— Лишних убери, — распорядился Семен, имея в виду охрану и опешившую от изумления секретаршу. — Только ты и я.