День народного единства: биография праздника - [2]

В марте 1612 г. ополчение двинулось на Ярославль, где Пожарский и Минин оставались до конца лета, снаряжая войско и обеспечивая безопасность тылов от шведов и разбойничьих шаек. Князь «со товарищи» управлял не только войском, но и «всей землей»: принимал челобитные, давал жалованные грамоты, оказывал помощь разоренным, назначал денежные сборы на армию. И делал он это «по совету всей земли», коль скоро его ополчение и представляло собой всю Россию.

Войско выступило к Москве 20 августа. Польский гарнизон, несмотря на жесточайший голод, отказался сдаваться и героически оборонялся. И только в конце октября бойцам Пожарского удалось занять Китай-город. Датой освобождения столицы традиционно считается 22 октября (4 ноября по новому стилю).

После взятия Москвы Пожарский своей грамотой созвал представителей от городов для избрания царя. В январе 1613 г. выборные съехались на многолюдный Земский собор, где назвали новым государем Михаила Федоровича Романова. Смута еще продолжалась. Шведы стояли в Новгороде; Речь Посполитая не оставила своих планов подчинить Московское государство; банды поляков, литовцев, просто разбойников бесчинствовали на западе и севере Руси. Но исход битвы за независимость страны был уже предрешен. Освобождение Москвы положило конец междоусобице и распрям. Началось возрождение Отечества, становление великой и суверенной державы. Сам народ отстоял российскую государственность, проявив высочайшую ответственность и гражданское мужество, готовность к самопожертвованию.

Для современной России День народного единства – это праздник, в который мы отдаем дань вековым традициям патриотизма и согласия народа. Необходимость гражданского единства в российском обществе не вызывает сомнения. Можно спорить лишь о способах достижения этой цели, а лучший арбитр в подобном споре – время. Появление праздника, который побуждает искать в нашем прошлом то, что сплачивает, а не разъединяет – только первый шаг на этом пути.

ЗЕМСКИЕ ОПОЛЧЕНИЯ И ИЗБРАНИЕ ЦАРЯ МИХАИЛА ФЕДОРОВИЧА (В. Козляков)

Первое ополчение

Начало земского движения по организации Первого ополчения, называющегося еще ляпуновским (по имени его главного организатора Прокофия Петровича Ляпунова[2]), совпало с событиями в Калуге, где 11 декабря 1610 г. погиб Лжедмитрий II. Долго сдерживавшееся недовольство «литвой»[3] и Речью Посполитой прорвалось. Именно ради борьбы с самозванцем боярское правительство (Семибоярщина) в августе 1610 г. впустило в столицу польско-литовский гарнизон и договаривалось с гетманом Жолкевским о призвании королевича Владислава на русский престол. Со смертью одиозного «царика» исчезала необходимость дальнейшей поддержки кандидатуры польского королевича, тем более что стало очевидным нежелание короля Сигизмунда III выполнять условия договора, и переговоры под Смоленском зашли в тупик. Поэтому появились предпосылки для объединения всех, кто был недоволен избранием на русский престол польского королевича Владислава, не исключая вчерашних сторонников самозванца. Позднее польско-литовская сторона обвинила главу смоленского посольства боярина князя Василия Васильевича Голицына в том, что он первым настроил патриарха Гермогена и Прокофия Ляпунова против короля: «и к Ермогену патриарху в столицу, и на Рязань к Прокофью Ляпунову, и к иным многим изменником по городом грамоты росписал неправдиве, будто государь король, его милость, не хочет дати сына своего королевича его милости Владислава на Московское государство» [53, 395]. Делал это Голицын, по мнению «панов-рады» Речи Посполитой, для того, чтобы воцариться самому. Обвинения эти выглядят правдоподобными, но не более того. Очевидно, что выступление Прокофия Ляпунова действительно началось после провала смоленского посольства и не без связи с воззваниями патриарха Гермогена, оказавшегося последовательным противником «латынян» (католиков) в Московском государстве.

Вопрос о причастности патриарха Гермогена к делу создания ополчения, несмотря на свою очевидность, относится к числу спорных тем истории Смуты [62, 33$; 29, 22–26]. Независимо от того, писал или не писал патриарх Гермоген призывные послания (а какая-то переписка все-таки была, например с рязанским архиепископом Феодоритом), именно его открытое неповиновение польско-литовским властям и их русским сторонникам обозначило возможный выход из тупика.

Патриарха Гермогена не послушали летом 1610 г., при низложении с престола царя Василия Шуйского, и в дальнейших контактах с гетманом Станиславом Жолкевским, грубо указав ему, чтобы не вмешивался в земские дела. Поэтому у него были все основания для обид на Боярскую думу, которая продолжала держаться буквы договора (уже успевшего превратиться в фикцию) о призвании королевича Владислава. Патриарх решительно отказался от того, чтобы вместо королевича передать русский престол королю.

Под Смоленском передавали слова патриарха Гермогена: «Легко теперь этих поганых и разбойников истребить можем, когда у нас согласие будет и один только в земле неприятель» [62, 325]. Не были, видимо, эти речи тайной и в самой Москве, а также за ее пределами. Из Переславля-Рязанского воевода и думный дворянин Прокофий Ляпунов тоже обращался к Боярской думе с посланием, чтобы она прямо объявила, ожидается или нет приезд королевича Владислава, и не соглашалась на передачу русского престола Сигизмунду III [62,