День Медведя - [83]

Дальнейшие исследования подтвердили, что шестерка злоумышленников махала ножами и кастетами рьяно, но малоэффективно, и объект их нападения отделался парой треснувших ребер, вывихнутой кистью левой руки, порезами – многочисленными, но неглубокими, а также подбитыми глазами, рассеченной губой, резаной раной на лбу и очередным сотрясением, полученным, скорее всего, при нестандартном спуске с лестницы.

– Ты приляг, полежи, Спиренька, тебе сейчас ходить нельзя, – Находка ласково заглянула в полусонные от снадобий и лечебной магии глаза гвардейца. – До утра полежишь – и всё пройдет.

– Не, мне некогда… мне идти надо… Чего я тут тебе мешать стану…

– Да не мешаешь ты мне, что ты такое придумал!

– И не уговаривай, солнышко… И спасибо тебе… Возни-то со мной… Вот оденусь сейчас – и пойду…

– И не думай!

– Нет, пойду…

– М-да-а-а, голубь… – покачал головой Макар, закончив обозревать отмытого, замотанного в чистые тряпицы и замазанного разноцветными мазями товарища. – Ты, прямо, не человек, а тесто Роршаха… Извини, конечно, но если бы я не подоспел, то уходили бы они тебя, как горки – Сивку…

– Мог бы и пораньше подойти… – буркнул Спиридон, кособоко сидя на кушетке и печально разглядывая снятую с него часом ранее почти по кускам рубаху – в состоянии немногим лучше тулупа, и тоже единственную.

– Так ведь когда позвали – тогда и подошел, – развел руками Макар.

– Кто позвал? – удивилась октябришна. – Неужто дед Голуб из-за своих свитков, наконец, выглянул?..

– Да нет, – покачал головой канцлер. – Мужик какой-то незнакомый заскочил, проорал, как ошпаренный, что Спирю внизу убивают, и сгинул.

– Проситель какой задержался, поди? – предположила Находка. Макар пожал плечами.

– Не знаю. Я его днем не видел. Видел, так запомнил бы, наверное. Волосы у него длинные, распущенные, как у бабы… женщины. Местные так не носят.

– Волосы?.. – что-то звякнуло в гудящей и пульсирующей, словно звезда перед взрывом, голове Спиридона, но он был слишком слаб и одурманен анестезирующими наговорами Находки, чтобы придать этому значение. – Да хоть лысый…

– А за что это они тебя так, Спиренька? – стиснула руки и с состраданием поморщилась октябришна, наблюдая за безуспешной пока попыткой пациента потрогать шишку на затылке.

Глядя на лицо гвардейца, можно было подумать, что он разрезает самого себя на кусочки. Тупым ножом.

– Не знаю… Послал я их… домой… не слишком любезно…Вот, поди, и окрысились… Но, понимаю, в ухо бы дали, если уж такие обидчивые попались… А имущество-то зачем портить? – оставив в покое затылок, Спиридон вернулся к мрачному рассмотрению бренных останков рубашки.

– Да найдем мы тебе другую одежку, дурень! – сердито выдернул у него из рук рубаху, дорвав в процессе, Макар. – А вот шкуру другую не купишь. Ты их точно нигде раньше не встречал?

– Не встречал… – поёжился от холода, закрыл глаза и невнятно промычал Спиридон. – Но еще встречу…

И повалился головой на коричневую меховую подушку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась свернувшимся на кушетке калачиком, чтоб не путаться под ногами, Малахаем. Но для измученного солдата это уже не имело никакого значения. Спать…

* * *

– …И он точно не знает, кто это был? Макар покачал головой.

За спиной царевны приоткрылась дверь кабинета Макара, а в образовавшуюся щель попыталась просунуться чья-то голова.

– Можно?..

– Технический перерыв! – сердито рявкнула Сенька, и голова испуганно втянулась в коридор, чтобы не получить дверью по лбу.

– Сеня, как тебе не совестно, простого человека так обижать! – с укоризной посмотрел Иван на супругу.

– Простого – совестно. Но он-то ведь не простой! – округлила честные очи Серафима. – Это доверенное лицо графа Бренделя с жалобой на воров, похитивших в ночь третьего состязания его водку, и требованием немедленной компенсации наличными из городской казны. Причем количество пропавшего каким-то загадочным образом удваивается с каждым его приходом.

Иван снова нахмурился, но в этот раз лишь потому, что устыдился своих мыслей[91].

Серафима отмахнулась от винно-водочных забот, перевела хмурый взгляд с Ивана на канцлера Макара, мрачно поджала губы и развела руками.

– И, кстати, о Спире говоря. Я предлагаю до выяснения обстоятельств прикрепить к нему охранника. А лучше несколько. Начнем с Кондрата?

– Ушел за своим кабаном на следующее утро после пьянки Бренделя.

– Назар?

– Тоже.

– Панкрат?

– Там же.

– Хорошо, поступим проще. Кто из наших свободен?

– Я, – с проблеском надежды на побег из бюрократического плена управы поднял руку Макар.

– Еще кто?

– Можно?.. – та же голова боязливо приоткрыла створку двери и вопросительно взглянула на первого попавшегося. Первым попавшимся на его голову оказалась первая попавшаяся.

– Перерыв!!! Дверь быстро захлопнулась.

– Так кто еще, говоришь? – вспомнила предмет разговора Сенька.

– Фома… с ними. Лука… с ними. Никанор… с Сойканом.

– Медведя ищут?.. – вопросительно взглянул на него Иванушка.

– Ищут. Пока не нашли. И, кстати, чтобы долго не перечислять, кто где, все, кто не с Бурандуком, ушли с Сойканом за медведем или с Лайчуком за дичью к коронации. Остался, как всегда, я, – Макар сделал паузу, чтобы наделить с лихвой оскорбленным взглядом обоих лукоморцев, – ну, и наш больной.