День лжецаря - [73]
— Я был там в ту ночь, — вмешался Эсп.
Так это он был вторым человеком!
Голос Менефа за дверью сделался льстивым:
— Нет необходимости волноваться, госпожа! Через несколько мгновений он умрет, и царь никогда не узнает обо всем этом. Ваш родственник будет отмщен. Вам больше ни о чем не придется тревожиться.
Симеркет снова заколотил в дверь.
— Фараон обыщет все страну, разыскивая меня, Менеф!
— Увы, Симеркет, ты исчезнешь, навсегда! От тебя не останется даже ногтя, по которому тебя можно было бы обнаружить.
Последнее, что увидел Симеркет, прежде чем они закрыли зарешеченное оконце, был Эсп, заглядывавший в него; его лицо с застывшей на нем зловещей усмешкой напоминало маску смерти.
— Прощай, Симеркет! — услышал он слабый голос Менефа из-за толстой двери. — Мы бы остались здесь и понаблюдали, но царь будет искать нас. А его величество нельзя заставлять ждать. — Пауза. — Опустите рычаг, — приказал он. И Симеркет услышал эхо быстро удалявшихся шагов.
С потолка до него долетел громкий скрежет работающего механизма. Крутились колеса, задвигались запоры, распахивались потайные дверцы. Позади себя он услышал другой звук и повернулся посмотреть, что это. Маленькая дверца в дальней стене открылась. Раньше он не замечал ее — она была у самого пола, в тени. Возле нее были две другие дверцы, но они оставались закрыты.
Его внимание привлекло легкое движение в черном углублении дверцы. Что-то полезло на свет. Крыса, подумал Симеркет. Однако существо было не серым, как полагалось крысе, а переливалось всеми цветами радуги, словно было сделано из металла. Он присмотрелся. Существо ползло вперед. Его плоские, блестящие глазки сверкали в мерцающем свете фонаря, а в голове двигались челюсти. Затем его длинная спина раздвоилась, и за ней словно выросли крылья. Существо оторвалось от пола, и огромный черный шмель полетел прямо на него.
С воплем ужаса Симеркет понял, где он. В Скорпионовой камере!
Несчастный стал биться в дверь, царапая дерево ногтями, зовя на помощь. Он почувствовал, как шмель ударил его в голую спину. Боль пронзила все тело. Насекомое впилось в его плоть и прицепилось там, жаля. Рот Симеркета наполнился желчью.
Он отчаянно пытался освободиться от насекомого. Шмель издал шипение, но челюстей не разомкнул. Симеркет не мог достать его руками, но быстро повернулся и с силой прижался к кирпичной стене. Раздался благословенный хруст, и крылатый хищник, извиваясь, упал на землю, не переставая судорожно двигать челюстями.
Из открытой дверцы начали появляться другие такие же шмелеподобные монстры. Симеркет увидел, как они начали дергаться и извиваться, расправляя свои щитки и крылья. Подавляя гадливость, он отшвырнул ногой издыхающее насекомое к остальным, копошащимся в углу. Те жадно набросились на собрата. Даже с противоположного конца камеры он слышал треск и хрумканье челюстей.
Симеркет снова забарабанил в дверь с криком:
— Помогите! Кто-нибудь! Откройте дверь! Умоляю!
Он приложил ухо к дереву, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь на его зов, но все, что он услышал, был еще один лязгающий звук потайного механизма. Он обернулся, задыхаясь, и увидел, как открылась еще одна дверца — напротив него.
Из нее появился скорпион. Медленно выползая на свет, он держался возле стены. Симеркет наблюдал за тем, как он озирается в поисках жертвы, потрескивая клешнями величиной с детский кулак. Даже в состоянии смертельного ужаса Симеркет не мог не поразиться этому существу.
Он вспомнил скорпионов, что видел у реки в Мари, и чуть не расхохотался: тогда он посчитал их большими. Тварь, которую он видел перед собой, сейчас была размером с его ступню, а его смертельное жало закручивалось наподобие миниатюрной кривой сабли.
Симеркет вспомнил: кочевники в пустыне рассказывали ему, что огромные скорпионы обладали наименее токсичным ядом; наибольшее число смертей и самые мучительные агонии вызывало жало маленьких пауков. Но Шепак говорил ему, что насекомые в камере достигли чудовищного размера, питаясь человеческой плотью; так что этот экземпляр как раз мог оказаться одним их маленьких.
Он слышал, как бесчисленные сородичи этого «малыша» старались протиснуться в дверцу. Но разъевшийся скорпион не шевелился, и другие, толпящиеся за ним, не могли заползти в камеру. Скорпион, казалось, примеривался, перед тем как напасть. К счастью, он почувствовал, что поблизости есть куда более легкая добыча, и устремился к шмелиному трупу. Пировавшие насекомые отлетели, оставив пустое место для трапезы в одиночку. Стало ясно, кто сейчас в камере старший — во всяком случае, пока. Симеркет наблюдал, испытывая тошноту, как скорпионьи клешни обдирали кусочки мертвого шмеля, его челюсти двигались не переставая.
Из потайных логовищ поползли еще скорпионы, за ними жуки. Симеркет опять забарабанил в дверь. Насекомые, почуяв поживу, начали приближаться к нему…
Милосердная Исида, что делать?
И тут, словно эта мысль была подана свыше, он внезапно вспомнил о знаках, которые подавал ему молодой стражник.
Фонарь!
Теперь он знал, почему юноша так требовательно смотрел на него, прежде чем запереть в камере, — и Симеркет призвал благословение богов на своего спасителя. Добрый мальчик, умный мальчик, милый, чудный мальчик…
Древний Египет времен всемогущего Рамзеса III, живого воплощения бога Ра.Роскошные дворцы и святилища, гробницы и обелиски. Но при дворе плетутся изощренные интриги. Власть погрязла во взяточничестве и казнокрадстве. Город всколыхнуло загадочное убийство жрицы одного из главных храмов.Фараон понимает — нити этого преступления тянутся во дворец. Уже не доверяя никому, Рамзес III поручает расследование Семеркету — единственному человеку, в чьей абсолютной преданности он убежден.
Зинаида Крестовская снова распутывает загадочное дело. У ее институтской подруги Маши Игнатенко пропал жених. Он вышел на корабле в море и… исчез. Во всех инстанциях, куда Маша обращается за помощью, ее убеждают, что такого судна никогда не было. Зина пытается помочь подруге, но выясняет, что в этом деле замешан НКВД. В силу обстоятельств давшая согласие на сотрудничество с этой страшной организацией, Крестовская начинает свою игру против нее, рискуя не только своей жизнью, но и жизнью близких ей людей.
Одесса конца 60-х – начала 70-х годов … Из Областного управления КГБ увольняют Абрама Барабаш – последнего еврея, работавшего в системе госбезопасности СССР. Сюжет развивается в виде бесед Абрама Барабаш с сыном. В них он рассказывает об особенностях работы органов советской госбезопасности, методах их работы и случаях из следственной практики. Увлекательны размышления о времени правления И. Сталина. Ярко поданы впечатления о Лаврентии Берии, Викторе Абакумове, Нафтали Френкеле, которых главный герой знал лично.
Жизнь бродячего театра обычно однообразна — постоянные переезды и концерты. Но однажды в маленьком городке семнадцатилетняя певица Изабелла Конрой случайно наталкивается на могилу своей тёзки, умершей в тот день, когда она сама появилась на свет. Что это — странное совпадение или некий знак? Да и смерть девушки была неоднозначной… Тогда Изабелла возьмётся разгадать тайну гибели чужого человека, не предполагая, к чему могут привести её поиски.
В книге «Сказки мёртвого Чикаго» переплелись традиции классического нуарного детектива и историй с призраками.Чикаго – город Ветров, город бутлегерского и гангстерского прошлого, первого в мире небоскрёба и низеньких магазинчиков Старого квартала, город холодных зим и крутых детективов. Его улочки хранят множество тайн, некоторые из которых пытается раскрыть маленькое детективное агентство «Частные расследования Суини».Его владелица Лорейна Суини и сотрудники – бывший полицейский Эдвард Картер и суеверный ирландский цыган Кит Беэр, в основном, сводят концы с концами, разыскивая пропавших животных и следя за неверными супругами.
Забавная, вздорная и безнадежная саркастически-абсурдистская конструкция, в которую хочется заглядывать каждый день.
Либретто грандиозного мюзикла «Нострадамус» насыщено эффектами большого музыкального шоу. Костюмно- историческое действо с атрибутами мистико-философского и развлекательного плана. Кипящие страсти блистательного двора Медичи, инфернальное общение ясновидца с высшими силами, его неземная любовь, столкнувшаяся с королевским коварством, с прослойками юмористических специй и современных деликатесов.
Леди Силия Кливден, старшая из дочерей высокопоставленного политика лорда Армстронга, следует вместе со своим новоиспеченным мужем-дипломатом к месту его назначения — в маленькую арабскую страну А-Кадиз. Однако путь по пустыне оказывается смертельно опасным: Джордж Кливден погибает от рук бандитов, а леди Силии удается сохранить жизнь лишь благодаря шейху Рамизу, правителю А-Кадиза. Знакомая с Востоком только по сказкам «Тысячи и одной ночи», Силия оказывается в гареме. Сможет ли она устоять перед чарами обаятельного принца, твердо решившего пробудить в ней чувственность? Справится ли Рамиз со своим влечением к прекрасной англичанке, с которой его разделяет непреодолимая пропасть между Западом и Востоком?
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.