День лжецаря - [28]
Симеркет набрался храбрости и подошел к одному из священников.
— Мне… я хотел… люди с травмами головы? — невнятно спросил он.
Священник в рыбоподобной одежде, отливающей красным в последних закатных лучах, указал ему в дальний угол площади. Симеркет устремился туда. Картины страданий, открывавшиеся при каждом шаге, заставляли его отводить глаза. Ослепший и оглохший, он добрался, куда ему было указано, и только здесь принялся озираться в поисках Рэми. Судя по ранам лежащих перед ним людей, все они участвовали в битве. Он почувствовал на себе взгляд. Какой-то мужчина смотрел на него одним глазом. Второй глаз был скрыт повязкой. Здоровый глаз смотрел внимательно, и Симеркет приблизился к мужчине.
— Я могу спросить?… — начал он.
Мужчина остался неподвижным, но его глаз продолжал упорно смотреть на Симеркета.
— Я ищу египетского мальчика. Его имя Рэми. Он был ранен в голову. Ты такого не знаешь?
Одноглазый молчал, все так же не шелохнувшись.
— Это случилось примерно двенадцать недель назад, — настаивал Симеркет. Но тут же умолк. По щеке Одноглазого поползла слеза.
— Он тебе ничего не скажет, — услышал он сзади. Симеркет обернулся. Возле него стоял мальчик с ведром воды. Встав на колени, он зачерпнул в ковш воды и поднес ко рту Одноглазого. Большая часть жидкости стекла по подбородку ему на колени, но сколько-то попало в рот.
— Он не может говорить, — объяснил мальчик, поднося еще один черпак ко рту раненого. — Боги повредили ему мозг, и теперь он не может даже пальцем пошевелить. О чем ты его спрашивал?
Симеркет повторил вопрос.
— Египетский мальчик? — услышал он полный сомнения вздох. — Не было здесь египтян! Насколько я знаю, они не жалуют нашу медицину.
Симеркет опустился на колени, чтобы заглянуть в лицо Одноглазого.
— В Египте мы бы вскрыли ему череп…
Мальчик содрогнулся.
— Я слышал, после этого долго не живут!
Симеркет пожал плечами:
— По крайней мере это не обрекает на долгое умирание. Разве это жизнь?
— Как сказать… — философски заметил мальчик, помогая несчастному. — Я каждый день кормлю его и ухаживаю за ним, как если бы он был каким-то благородным. Если подумать, то ему, может быть, никогда не было так хорошо!..
Симеркет молча встал, сокрушенно покачав головой. Когда придет его собственный День Боли, пусть боги будут милосердны и убьют его сразу, подумал он и обвел взглядом площадь. Но в наступающих сумерках лица больных были неотличимы одно от другого.
— А вы не можете предложить какое-нибудь другое средство, чтобы не вскрывать череп? — спросил мальчик.
— Нет, — ответил Симеркет, отчаянно вглядываясь в лица больных, — это единственное средство, которое я знаю…
Он запнулся, слова замерли у него на устах: знакомая фигура!
— Мардук? — воскликнул он, пораженный. И закричал:
— Мардук!
В полусотне метров от него его бывший раб склонился над кем-то из больных. Услышав свое имя, Мардук резко вскинул голову. Даже в сумерках Симеркету показалось, что его глаза расширились от удивления. Не мешкая ни секунды, Мардук сорвался с места.
Симеркет бросился вдогонку. Но с учетом множества лежащих на земле людей это было непросто. Симеркет изворачивался, как угорь среди тростника. Он перепрыгивал через головы, не обращая внимания на несущиеся вслед ему крики и проклятия больных и тех, кто за ними ухаживал.
До дороги Симеркет добежал через несколько секунд после того, как Мардук бесследно исчез. Тяжело дыша, он остановился в том месте, где дорога раздваивалась. Но и тут никого — ни Мардука, ни тех, кто мог бы его заметить.
— Мардук! — снова позвал он. Тишина. — Мардук!
Убедившись в том, что он совершенно один, Симеркет удрученно огляделся по сторонам. Может ли он верить собственным глазам? Хотя если бы этот человек не был Мардуком, зачем бы ему надо было удирать? Он присел на какую-то цистерну — и тут же вскочил: уж не тут ли он спрятался? Но цистерну прикрывала бронзовая решетка, и ее прутья были слишком узкие, для того чтобы сквозь них мог протиснуться взрослый человек. Тем не менее он попытался ее сдвинуть: как он и ожидал, она была заперта.
Симеркет вернулся на площадь. Игнорируя раздраженное неудовольствие и сердитые взгляды, он принялся искать того, с кем разговаривал Мардук. Он нашел его в той же группе страдающих кожными заболеваниями. Симеркет невольно сморщился, опознав это лицо в шрамах и гноящихся ранах.
— Ты знаешь его? — резко спросил Симеркет, отводя взгляд от струпьев на щеках и подбородке больного.
— Простите, господин? — откликнулся тот, вздрогнув от неожиданности.
— Того человека, с которым ты вот только что разговаривал, — он бросился бежать, когда я его окликнул. Его зовут Мардук.
— Нет… нет. Простите.
— О чем вы говорили?
— Я… я спросил его, не знает ли он лекарства от моей болезни.
Симеркет не поверил. Приблизив лицо к изуродованной физиономии, чтобы заглянуть в глаза этого человека и понять, лжет тот или нет, он почувствовал запах меда. И улыбнулся. Медовый запах подтверждал его подозрения.
Однако прежде чем он успел что-нибудь сказать, со стороны реки донесся неожиданно громкий удар колокола. При этих гулких, траурных звуках все находившиеся на площади еще более засуетились, зашевелились, начали вставать, собирать нехитрые пожитки и прощаться со своими недужными родственниками и близкими.
Древний Египет времен всемогущего Рамзеса III, живого воплощения бога Ра.Роскошные дворцы и святилища, гробницы и обелиски. Но при дворе плетутся изощренные интриги. Власть погрязла во взяточничестве и казнокрадстве. Город всколыхнуло загадочное убийство жрицы одного из главных храмов.Фараон понимает — нити этого преступления тянутся во дворец. Уже не доверяя никому, Рамзес III поручает расследование Семеркету — единственному человеку, в чьей абсолютной преданности он убежден.
В России набирает силу террор Боевой организации эсеров, возглавляемой агентом охранки Азефом, ведущим двойную игру. Действиям Азефа противостоит группа Павла Путиловского. Молодой журналист, охотник за сенсациями Вершинин похищает с места взрыва подпольной динамитной лаборатории списки членов Боевой организации. За списками начинается погоня. Путиловский вербует Вершинина в свои агенты под кличкой «Нельсон». Но Азеф тоже заинтересован в таком информаторе. «Нельсон» с азартом ведет двойную игру, предвкушая новые сенсации...
Зинаида Крестовская снова распутывает загадочное дело. У ее институтской подруги Маши Игнатенко пропал жених. Он вышел на корабле в море и… исчез. Во всех инстанциях, куда Маша обращается за помощью, ее убеждают, что такого судна никогда не было. Зина пытается помочь подруге, но выясняет, что в этом деле замешан НКВД. В силу обстоятельств давшая согласие на сотрудничество с этой страшной организацией, Крестовская начинает свою игру против нее, рискуя не только своей жизнью, но и жизнью близких ей людей.
Одесса конца 60-х – начала 70-х годов … Из Областного управления КГБ увольняют Абрама Барабаш – последнего еврея, работавшего в системе госбезопасности СССР. Сюжет развивается в виде бесед Абрама Барабаш с сыном. В них он рассказывает об особенностях работы органов советской госбезопасности, методах их работы и случаях из следственной практики. Увлекательны размышления о времени правления И. Сталина. Ярко поданы впечатления о Лаврентии Берии, Викторе Абакумове, Нафтали Френкеле, которых главный герой знал лично.
Жизнь бродячего театра обычно однообразна — постоянные переезды и концерты. Но однажды в маленьком городке семнадцатилетняя певица Изабелла Конрой случайно наталкивается на могилу своей тёзки, умершей в тот день, когда она сама появилась на свет. Что это — странное совпадение или некий знак? Да и смерть девушки была неоднозначной… Тогда Изабелла возьмётся разгадать тайну гибели чужого человека, не предполагая, к чему могут привести её поиски.
Забавная, вздорная и безнадежная саркастически-абсурдистская конструкция, в которую хочется заглядывать каждый день.
Либретто грандиозного мюзикла «Нострадамус» насыщено эффектами большого музыкального шоу. Костюмно- историческое действо с атрибутами мистико-философского и развлекательного плана. Кипящие страсти блистательного двора Медичи, инфернальное общение ясновидца с высшими силами, его неземная любовь, столкнувшаяся с королевским коварством, с прослойками юмористических специй и современных деликатесов.
Леди Силия Кливден, старшая из дочерей высокопоставленного политика лорда Армстронга, следует вместе со своим новоиспеченным мужем-дипломатом к месту его назначения — в маленькую арабскую страну А-Кадиз. Однако путь по пустыне оказывается смертельно опасным: Джордж Кливден погибает от рук бандитов, а леди Силии удается сохранить жизнь лишь благодаря шейху Рамизу, правителю А-Кадиза. Знакомая с Востоком только по сказкам «Тысячи и одной ночи», Силия оказывается в гареме. Сможет ли она устоять перед чарами обаятельного принца, твердо решившего пробудить в ней чувственность? Справится ли Рамиз со своим влечением к прекрасной англичанке, с которой его разделяет непреодолимая пропасть между Западом и Востоком?
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.