День лжецаря - [16]
— Вавилон никогда не будет разрушен, — обиженно произнес Мардук. — Он устоит, как и всегда.
Симеркет взглянул на него, с удивлением услышав в его обычно спокойном тоне горечь. Но Мардук не заметил его взгляда и продолжал говорить все тем же тихим, обиженным голосом.
— Вавилон — как увядшая проститутка: задирает юбку перед каждым чванливым завоевателем! На этот раз эламцы думают, что завоевали его. Но они закончат тем же, чем и касситы. Хочешь знать настоящую причину, почему стены Вавилона не разрушены, Симеркет? Он отдается всем, у кого есть армия, но в конце концов он-то и торжествует!
— Ты говоришь как отвергнутый любовник, — усмехнулся Симеркет.
— Правда?
— В чем дело, Мардук? В твоем голосе звучит горечь, потому что у вас нет собственной армии? Расскажи мне то, чего я не знаю!
Голос Мардука опустился до шепота:
— Когда-нибудь, в лунную ночь у костра, быть может.
По мере того как они приближались к Вавилону, облако дыма постепенно рассеивалось, и Симеркет обнаружил, что Евфрат течет через центр города. На правой стороне реки возвышается башня — зиккурат под названием Этеменанки, заметный на равнинном ландшафте со всех сторон. Трепет отразился на лице Симеркета, и к Мардуку отчасти вернулось чувство юмора. Он объяснил, что название Этеменанки означает «краеугольный камень небес». На самом деле башня была не храмом, сказал он, а обсерваторией, посвященной всем шестидесяти тысячам богов вавилонского пантеона.
— Я думал, что зиккурат принадлежит Бел-Мардуку, — заметил Симеркет.
— Храм Бога стоит на другом берегу реки. Посмотри туда — видишь здание, покрытое позолоченными плитками? Там ему поклоняются. Но Золотой Бог каждую ночь проводит в ложе на самом верху Этеменанки.
Симеркет поднял голову, чтобы посмотреть туда, куда указал Мардук. Самый высокий ярус разноцветной башни, окрашенный мерцающей лазурью, представлялся невообразимо далеким, сливался с небом. Неудивительно, что Всевышний избрал это место для сна, ибо в самом деле земля здесь встречалась с небом.
— Там он каждую ночь совокупляется с новой девственницей, посланницей какого-то из богов, — как бы между прочим добавил Мардук.
Симеркет оторвался от созерцания зиккурата и, ошарашенный, воззрился на Мардука. Невидимые египетские боги достигали высоты во много локтей[3] — причина, по которой египтяне строили свои храмы такими огромными.
— И девственницы оставались живы после такого испытания? — с дрожью в голосе спросил Симеркет.
Мардук бросил на него насмешливый взгляд.
— Конечно! Считается, что им очень повезло, и они ценятся как завидные невесты. Но кроме того, все они очень красивы — только лучших выбирают для Золотого Бога.
— А кто-нибудь из них когда-нибудь описывал… гм… свою ночь в этой башне?
На этот раз был ошарашен Мардук.
— Это было бы не только святотатством, Симеркет, но и бестактностью! Я тебе удивляюсь. Какими человеческими словами можно описать такие впечатления?
— Действительно, какими словами? — с иронией пробормотал Симеркет. Дружное молчание девственниц, несомненно, весьма удобная традиция. И тут, содрогнувшись, он внезапно подумал: а не потребует ли Бел-Мардук с него девственниц по возвращении в Египет? Конечно, он надеялся, что не потребует, очень уж ему не хотелось делаться сводником, даже для божества. А если Всевышний все же пожелает себе подруг, — где он сможет найти их на пыльных дорогах Месопотамии? Вздохнув, он решил подумать над этой проблемой, когда она возникнет.
К этому моменту речные суда окружили их со всех сторон, и движение по Евфрату остановилось. Симеркет почувствовал раздражение, обнаружив, что они застряли на середине реки. Поднявшись, он стал смотреть вперед, чтобы понять, чем вызван затор, но увидел только еще один сюрприз — массивный каменный мост через Евфрат. Он изумленно взирал на бесконечный поток повозок и пешеходов, двигавшихся по нему от одного берега к другому. Мост был настоящим чудом инженерного искусства — почти 200 метров в длину! На двух гигантских каменных башнях лежали широкие деревянные сходни. Поток речного транспорта устремлялся через один сравнительно небольшой проход между башнями — отсюда и задержка в движении.
Во время вынужденного безделья Симеркет принялся разглядывать городские строения по берегам. Мардук это заметил.
— Разве не прекрасны эти стены, Симеркет? — гордо спросил он. — Смотри, они такие широкие, что по ним может в один ряд проехать четверка лошадей!
Симеркет чуть было не совершил бестактность, приготовившись заявить, что при таких толстых стенах Вавилон не должен был так легко сдаться эламцам — он все еще надеялся заставить Мардука открыть ему причину своей печали. Но отдаленное позвякивание колокольчиков задержало его слова, прежде чем он успел произнести их. Он повернулся в сторону, откуда раздался звук.
В северном направлении из города выходила процессия — ослы, нагруженные корзинами с чем-то черным, похожим на обломки блестящих черных камней, погоняемые фигурами в черном. Женщины гагу, о которых упоминал Мардук? В том, что это женщины, сомнений быть не могло. С головы до ног облаченные в напоминающие саван шерстяные плащи, из-под которых виднелись лишь глаза, они никак не напоминали мужчин. Охраняли процессию тоже женщины, но эти были одеты в практичные кожаные доспехи.
Древний Египет времен всемогущего Рамзеса III, живого воплощения бога Ра.Роскошные дворцы и святилища, гробницы и обелиски. Но при дворе плетутся изощренные интриги. Власть погрязла во взяточничестве и казнокрадстве. Город всколыхнуло загадочное убийство жрицы одного из главных храмов.Фараон понимает — нити этого преступления тянутся во дворец. Уже не доверяя никому, Рамзес III поручает расследование Семеркету — единственному человеку, в чьей абсолютной преданности он убежден.
...Конец 1920-х годов. По всей стране разруха, голод, толпы беспризорников. И Одесса не исключение — беспризорники буквально оккупировали ее улицы. Им неведомы жалость и сострадание — они могут срезать кошелек не только у нэпмана, но и забрать последние гроши у нищего. Горожане боятся их и стараются обходить стороной. И вдруг происходит непонятное и страшное — беспризорные пацаны начинают исчезать. Кого-то находят мертвым, кого-то вообще не находят... Мертвые не могут ничего рассказать, но их страшная, мучительная смерть говорит о многом...
Если раньше Зинаида Крестовская была убеждена, что лугару — помесь человека и волка — это что-то из области мифологии, то происходящие с ней события заставляют ее полностью поменять свое мнение. Работая в морге, поскольку никуда больше ее не приняли, Зинаида вскрывает весьма странные трупы — смерть несчастных наступила от того, что кто-то перекусил им сонную артерию. После проведенного анализа становится ясно, что на их шее остались следы зубов человека…
Жизнь бродячего театра обычно однообразна — постоянные переезды и концерты. Но однажды в маленьком городке семнадцатилетняя певица Изабелла Конрой случайно наталкивается на могилу своей тёзки, умершей в тот день, когда она сама появилась на свет. Что это — странное совпадение или некий знак? Да и смерть девушки была неоднозначной… Тогда Изабелла возьмётся разгадать тайну гибели чужого человека, не предполагая, к чему могут привести её поиски.
В книге «Сказки мёртвого Чикаго» переплелись традиции классического нуарного детектива и историй с призраками.Чикаго – город Ветров, город бутлегерского и гангстерского прошлого, первого в мире небоскрёба и низеньких магазинчиков Старого квартала, город холодных зим и крутых детективов. Его улочки хранят множество тайн, некоторые из которых пытается раскрыть маленькое детективное агентство «Частные расследования Суини».Его владелица Лорейна Суини и сотрудники – бывший полицейский Эдвард Картер и суеверный ирландский цыган Кит Беэр, в основном, сводят концы с концами, разыскивая пропавших животных и следя за неверными супругами.
Забавная, вздорная и безнадежная саркастически-абсурдистская конструкция, в которую хочется заглядывать каждый день.
Либретто грандиозного мюзикла «Нострадамус» насыщено эффектами большого музыкального шоу. Костюмно- историческое действо с атрибутами мистико-философского и развлекательного плана. Кипящие страсти блистательного двора Медичи, инфернальное общение ясновидца с высшими силами, его неземная любовь, столкнувшаяся с королевским коварством, с прослойками юмористических специй и современных деликатесов.
Леди Силия Кливден, старшая из дочерей высокопоставленного политика лорда Армстронга, следует вместе со своим новоиспеченным мужем-дипломатом к месту его назначения — в маленькую арабскую страну А-Кадиз. Однако путь по пустыне оказывается смертельно опасным: Джордж Кливден погибает от рук бандитов, а леди Силии удается сохранить жизнь лишь благодаря шейху Рамизу, правителю А-Кадиза. Знакомая с Востоком только по сказкам «Тысячи и одной ночи», Силия оказывается в гареме. Сможет ли она устоять перед чарами обаятельного принца, твердо решившего пробудить в ней чувственность? Справится ли Рамиз со своим влечением к прекрасной англичанке, с которой его разделяет непреодолимая пропасть между Западом и Востоком?
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.