День Литературы, 2010 № 10 (170) - [29]

Нет человека без греха. И, возможно, особо тяжким грешником является именно писатель. Он грешен, как и всякий человек, а ещё грешник, как созидатель личного мира или космоса. Писатель поднимается на высоты творчества – и здесь неизбежны соблазны тщеславием и гордыней. Но наиболее тягостно и сложно переживать собственно процесс творчества. Ведь прежде чем добраться до идеала, до образа, необходимо окунуться во все тяжкие грехи в себе, то есть грехи героев произведений писатель пропускает через собственное сердце. Да ещё необходимо проникнуть в абстрактную или в вымышленную душу и разобраться в страстях – и это тоже пережить реально. После таких подъёмов и падений художник может осознать себя тяжким грешником. Хотя бы на какое-то время. Нередки и крайности. Может произойти такой спад, что человек заболевает или впадает в известный соблазн. Это хорошо знает любой художник, тем более, если живёт он без веры. Вот и сами поэты о поэтах:

"И меж детей ничтожных мира,

Быть может, всех ничтожней он".

"Среди поэтов не было святых,

Зато среди святых поэты были".

"Когда б вы знали, из какого сора…"

Но даже из сора и срама могут произрастать поэтические розы. И всё это лишь процесс созидания. Нетрудно представить, скажем, Ф.М. Достоевского в период работы хотя бы над романом "Преступление и наказание". Ведь это не бездушный детектив с убийством, но произведение глубоко психологическое и духовное, где ведётся непримиримая борьба добра со злом, веры с атеизмом, греха с нравственностью, и ведёт эту борьбу автор в сердце своём, тем самым травмируя, а то и разрушая себя.

Гений в творчестве возвышается над миром, и необходимо время и труд просветителя, чтобы мир понял его. Для этого и работают посредники: критики, литературоведы. С посредников и начинаются партийные, национальные и духовные происки. А грех зависти и негодования приводит порой к сатанинской злобе. Примером могут служить Пушкин и Гоголь – Белинский и Писарев, подобный ряд слишком текуч и долог. Как понять, почему не смог Белинский по достоинству оценить хотя бы "Выбранные места…" Гоголя, или Достоевского после "Бедных людей"? В обоих случаях, думается, партийное затмение.

И творческая, и личная жизнь классического писателя обычно вся на виду. Это и позволяет обстреливать его со всех сторон, порой ссылаясь как на образец для подражания. Кстати, поэты чаще страдают от сплетен и подтасовок, прозаики – от ложных выводов. Читателя заставляют невольно воспринимать произведение или бытовые факты, как этого желают критики и СМИ. Так происходило и с Пушкиным.

Гуляла по России ловко скроенная – "Гавриилиада". Так вот, если верить литературоведам двадцатого века, произведение было написано в 1821 году; если же верить показаниям Пушкина, то "рукопись ходила между офицерами гусарского полка", и список был обретён в 1815 или 1816 году, который, показывает Пушкин, "сжёг я, вероятно, в 1820 году". Разница принципиальная. Тем более, что известное расследование по "Гавриилиаде", изъятой у капитана Митькова В.С., было начато и кончено в 1828 году…

После того, как Пушкин подал закрытое письмо государю, дело было приостановлено, прочем император сказал господам следственной комиссии, что для него дело это ясно и кончено.

Дополнительного разбирательства по "Гавриилиаде" после дела штабс-капитана Митькова, к сожалению, не было. Правда, для меня лично дело это тоже ясно, но хотелось бы обратить внимание на два момента, которые с наглядностью показывают, какое же было и есть страстное желание сделать основоположника русской классической литературы автором "Гавриилиады". Понадобились без малого сто лет и советская власть, чтобы этот, простите, пасквиль так-таки и втиснули в собрание сочинений Пушкина. Тем самым народного любимца сделали, по меньшей мере, лжецом и богохульником.

Сегодня любой пушкинист на вопрос: а чем вы докажете, что Пушкин автор "Гавриилиады"? – ответит: стиль – его никуда не денешь. Если не Пушкин, то должен быть ещё гениальный поэт… Прямым же свидетельством является совпадение стихов. Брюсов, один из первых и яростных сторонников авторства Пушкина, в "Русском архиве" (1903, № 7) писал:

"Среди стихов Пушкина, предназначавшихся для Лицейской Годовщины 1825 года, есть такие (Грот, Пушкин, 2 изд., стр. 180):

Вы помните ль то розовое поле,

Друзья мои, где красною весной,

Оставив класс, резвились мы на воле

И тешились отважною борьбой!

Граф Брольо был отважнее, сильнее,

Комовский же проворнее, хитрее;

Не скоро мог решиться жаркий бой,

Где вы, лета забавы молодой!

Первое четверостишие прямо взято из Гавриилиады, где оно читается в таком виде (Соч. Пушкина, изд. Литературного фонда, 11, 344) (И почему-то не указан год издания. – Б.С.):

Не правда ли, вы помните то поле,

Друзья мои, где в прежни дни весной,

Оставя класс, мы бегали на воле

И тешились отважною борьбой?"

Мало того, что цитируемые стихи в "Гавриилиаде" совершенно не к месту вставлены, так ведь эти стихи к Лицейской годовщине и являются не в подлиннике, но в записи лицеиста Комовского. (Хотя бы слово автографа!) Всюду перетасовка чужих текстов. Тем не менее, вывод из этого однозначен: или подача Комовского от лукавого, или стихи внесены в список "Гавриилиады" позднее, или Пушкин утратил рассудок: написал кощунственную поэму, зная, что по головке за это не погладят; он использует те же стихи к годовщине Лицея, тем самым объявляя себя автором поэмы. А ведь именно так может поступить только мастеровой-подтасовщик. Кстати, по части стиля: поэма перекликается и с "Войной богов" Парни. Тем более, что подлинный автор "Гавриилиады" ловкий пародист. Пародировать – это ведь не писать свой оригинал! – здесь и стилистика, словесный ряд. И об этом нельзя забывать.