День Литературы, 2009 № 11 (159) - [3]

Ещё при жизни Бокова в его родной деревне Язвицы, в родовой избе был открыт музей поэта, обустроенный его земляками. Подобным же образом создавался дом-музей Есенина в Константиново, дом-музей Шолохова в Вёшенской, дом-музей Пришвина в Дунино, дом-музей Астафьева в Овсянке. Все эти дома-музеи объединяет то, что они были собственностью писателей или их наследников, которые поступили бескорыстно и благородно, подарив свою собственность обществу и государству. И совсем другое дело, когда домами-музеями становятся дачи, которые не принадлежали ни их покойным владельцам, ни родственникам, но изымались и отчуждались у писательского сообщества всяческими административными и чиновничьими распоряжениями, как это случилось в Переделкино... Слава Богу, что у Бокова на родине есть свой народный музей.

Последнее стихотворение Виктора Бокова, опубликованное в "Нашем современнике" за месяц до смерти, заканчивается так:

Какие одолел я рубежи!

Как ни бодрюсь, а силы убывают,

Но человек, как тонкий стебель ржи,

Для блага всех свой колос наливает.

И мой народ меня благословляет!

Перечитываю последние предсмертные стихи Бокова и поражаюсь его неистощимому жизнелюбию. Он до конца выполнил завет своего старшего друга, а теперь и соседа по вечному упокоению Бориса Пастернака:

И надо ни единой долькой

Не отрекаться от лица,

Но быть живым, живым и только,

Живым и только до конца.

Народ пел и поёт песни Виктора Бокова, народ обустраивает ему музей, народ собирает деньги на оплату концертных залов для вечеров поэта, на его похороны и на его поминки.

Именно народ, а не власть и не каста, ещё находит силы опекать при жизни и достойно похоронить своего сына.

Вечная память тебе, сын народа-языкотворца, многострадальный и страстный до жизни поэт земли русской!

Василий Душин НЕ ВЕРЮ

Вся эта история с Подрабинеком продумана не очень-то хорошим режиссером, быть может, первая его работа. К сожалению, теряем профи, теряем (тут, между прочим, у ветеранов, ветеранов-чекистов, специалистов по массовым представлениям, есть чему поучиться). Говорю так, потому что у меня глаз намётан, я видел по-настоящему хорошие фарсы. Сейчас же – не верю!

Обратите внимание, как ведут себя "наши". Видим, скопище зевающих студентов, одетых в форму, почему-то оранжевую, будто только что переделанную из формы оранжевых революционеров. На баррикадах Делак- руа я что-то не припомню никого в форме, а точно все выбежали, в чём были, на улицы из-за столов, из постелей, теряя обувь, и многие уже лежат поверженные. Типографские плакаты, профессионально исполненные стенды с грамотно написанными цитатами из Подрабинека.

И главное – слабые, инфантильные голоса, которых даже не слышно. Другое дело сын Подрабинека, может, его клон, который вылез, точно Гектор из осаждаемой Трои, побегал гневно в лагере жмущихся друг к другу, смущённо хихикающих парнишек и девчонок с термосами, и даже связываться не стал, не нашёл, куда приложить энергию. Может, единственно искрений персонаж во всей этой осаде: отчаяние в глазах, желание заступиться за отца, пусть и не правого?

Почему такие суконные голоса, где звонкость, где металл в гортани, где безумные, выпяленные глаза, достаточно было бы и этого: просто напугать. Это что, наша молодежь, защитники, и это что, значит, и мы такие? У чеченцев, что ли, пора учиться, которые в московском метро с пистолетами озорничают, во имя аллаха москвичей опускают. Если бы отца чеченца назвали вертухаем, "последовал бы незамедлительный удар ножом, и повторного удара не последовало б", как говорил о почти таком же народе, о корсиканцах, Мериме. А по сему скажу, как Станиславский: "Не верю!"

Стыдно за аморфность народа, за москвичей. Разве это народное возмущение? А народ действительно оскорблён. А может быть, режиссёру и не нужно было так убедительно разыгрывать начало (не дай бог) большой драмы, главное запустить маховик, а там после драки кулаками не машут.

Сверхзадача у режиссёра – объявим Россию недемократической страной: затравила, мол, Подрабинека, сразу двух зайцев убьём (во-первых, диссидент, во-вторых, еврей (опять с евреями что-то у них случилось), значит, снова взялась за старое Россия – может возникнуть сильный резонанс. Если это не поможет, то сделаем из Подрабинека мученика и, чтобы позлить русских, вскоре вручим ему Нобелевскую премию мира – это тоже хороший удар.

Не верю в пафосные слова о "других" ветеранах, о Чечне, о героях, поскольку знаю, кто пишет. "По делам их узнаете вы их". Они – оппозиция обществу и монолитному государству, "западники", которые после падения советского строя заняли крупнейшие политические посты.

А вот и дела, скорее "Дело №…": в России почти нет промышленности, и совсем нет сельского хозяйства; по границам её постоянно вспыхивают войны, миллионы беспризорных детей, бомжи и тунеядцы (не случайно же при Ельцине из уголовного кодекса исчезли статьи о наказании тунеядцев и бродяг, знал же бедовый, к чему приведут все лжедемократические преобразования – к безработице, нищете и разорению).