День Литературы, 2006 № 11 (123) - [7]

Кузнецов судит мир за уход от Христа, за проповедь страстей, судит литературу за высокомерие и грешную жизнь ее создателей. Литература в лице современных критиков судит поэта за слишком смелое обращение со Священным Писанием, за "дописывание" Евангелия, за гордыню судьи, определившего в ад Гоголя и Тютчева. Разумеется, есть и те, кто судит самих критиков, не замечающих, что Кузнецов славит Христа — по-своему, как умеет. Суд без границ. Может быть, все это происходит там — внизу — где осуждают и уже осуждены герои поэмы "Сошествие в ад"? Не стал ли ад — пусть как жестокий образ — повседневным существованием? Не это ли главная мысль ушедшего поэта?

Все-таки это не так. Юрий Кузнецов в своих последних поэмах — не в аду, как считают Хатюшин и Переяслов. Наверное, и не в раю. Он — в чистилище, где и должна находиться истинная литература, уходящая в глубь души и сознания, чтобы помочь человеку избавиться от искушений ада и убедить в очень непростой мысли, что рай возможен. Это чистилище — не католический образ обнадеживающей неопределенности, а метафора нашей жизни. Она мало напоминает Евангелие или житие, скорее она — апокриф, в котором истина — дальний свет, а путь — преодоление лабиринтов и туманов. Апокриф — не против Христа. Ведь есть и такие апокрифы.

И последнее. Наверное, Церковь должна предостерегать литературу, слишком близко приближающуюся в Священной истории: "Осторожно, здесь лучше остановиться, умолкнуть, здесь "романы" заканчиваются". Наверное, литература должна отвечать: "Надо идти дальше, потому что лишь свободное слово способно сообщить о кризисе — в том числе о драме современного понимания жизни Христа". Если писатели замолчат, смиренно забыв о рискованных словах, рай не настанет: с теми, кто любит и верит, рядом будут те, кто знает, что именно так — в гарантированном молчании — легче управлять теми, кто любит и верит. Если станет неслышным голос Церкви, призывающей вернуться к спасительной простоте, апокрифы перестанут быть литературой, станут чертовщиной, бездарной мозаикой агрессивных идей, мечтающих образовать новую религию. Когда поэт пишет свои апокрифы, когда Н.Переяслов обвиняет его в отступничестве, когда В.Бондаренко защищает дух творчества, которое тянется — как может — к спасению и вечной жизни, христианство остается живой проблемой литературы, а литература вновь старается стать делом, которое никак нельзя потерять.

ХРОНИКА ПИСАТЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ

ЯСНОПОЛЯНСКОЕ ЧУДО

В одном из небольших залов Большого театра во вторник 4 октября свершилось поистине русское литературное чудо. Присуждалась литературная премия "Ясная Поляна", учрежденная Музеем-усадьбой Льва Толстого и южнокорейской компанией Самсунг Электроник. Как всегда, мнения ходили самые разные. Вручались по новому регламенту две премии. Одна — за яркое произведение современной прозы. В числе её претендентов были ожидаемая многими как победительница израильская писательница Дина Рубина, сибиряк Виорэль Ломов и за последнее время ставший всероссийски известным прозаик из Перми Алексей Иванов. Но особенность яснополянской премии в том, что она вручается только приехавшим на финал авторам. Дина Рубина, еще недавно присутствующая на московской книжной ярмарке, дожидаться финала не стала, уехала в Иерусалим. Из оставшихся кандидатов жюри после долгих споров остановилось на Алексее Иванове, который и получил из рук южнокорейского президента штаб-квартиры Самсунг по странам СНГ господина Чо Вон Кука памятный знак, грамоту и денежную премию в размере 10 тысяч долларов.

Главная премия в размере 20 тысяч долларов предназначалась писателю, обогатившему русскую литературу выдающимся художественным произведением.

И этим живым классиком нашей словесности, создавшим произведение непреходящей ценности, жюри в составе критиков Льва Аннинского, Павла Басинского, Игоря Золотусского, Валентина Курбатова, прозаика Владислава Отрошенко и директора Музея "Ясная Поляна" Владимира Толстого определило вологодского писателя Василия Ивановича Белова. Писателя, которого наши либералы уже давно и знать не хотят, и упоминать не желают. Писателя, которого иные претенденты не желают даже видеть за его прямоту и традиционность, за его глубинные национальные корни. Впрочем, так же чурались иные современники и Льва Толстого за его мужественную гражданскую позицию, за его защиту интересов обездоленных.

Это был по-своему мужественный поступок и членов жюри, и южнокорейской компании. Крайне своевременный поступок. Сегодня поддержка Василию Ивановичу Белову важна как никогда ранее. Годы берут своё, здоровье уходит, силы уже не те, что были, а государству всё ещё нет дела до национальной литературы.

Вот и приходится браться за дело южнокорейской электронной компании.

Дай Бог Василию Ивановичу здоровья, долгих лет жизни и новых творческих побед. И большое спасибо всем сотворителям этого яснополянского чуда в Большом театре.

РЕДАКЦИЯ

В ГОРНИЦЕ СВЕТЛО…

После завершившихся летних "каникул" возобновил свою работу действующий при Союзе писателей России киноклуб "В горнице моей светло", у истоков которого стоял С.А. Лыкошин. Директор и ведущая клуба Анна Евтихнева рассказала собравшимся о творческих делах своей организации и представила им новые фильмы. На этот раз гостям киноклуба были показаны три работы. Первая из них — фильм Б.Г. Криницына "Дар веры", рассказывающий об известном художнике из самарского села Утёвка Григории Журавлёве, который родился без рук и без ног, но научился с Божьей помощью держать кисть зубами и стал великим художником-иконописцем, расписывавшим не только храм в своей родной Утёвке, но также один из главных соборов в Самаре. Несколько лет назад об этом удивительном и поистине святом человеке рассказал в своей повести "Радостная встреча" самарский писатель Александр Малиновский, а сегодня при Самарской Духовной семинарии уже создан музей Григория Журавлёва и ведётся работа по его канонизации.