День Литературы, 2005 № 12 (112) - [32]

В заунывном распеве дождя

Промелькнула звезда легкокрылая,

Как улыбка угасшего дня.

« * *

Растревожила душу бессонную

Непроглядная тьма за окном.

Дайте чашу, забвением полную,

Чтоб забыть в эту ночь обо всем.

Заполошная, милая, нежная,

Распахнувшая настежь синь-свет!

Ничего не осталось от прежнего,

Ничего из желанного нет.

За окном кто-то в белом хоронится,

Или месяц играет со мной...

Замолчала души моей звонница.

Как убийственно сладок покой!

***

Задохнулось пространство от гари.

Поперек то стена, то шоссе...

Наследили разумные твари

На земле, в небесах и в душе.

Я уеду весеннею ранью

В тихий домик на светлой Угре,

Где меня лошадиное ржанье

На луга позовет на заре.

В звонах радостных травостоя

Возвеличится волей душа

И целебный напиток покоя

Из небесного выпьет ковша.

Над приземной разноголосицей

Песня жаворонка воспарит.

Ах, как жить, ах, как жить-то хочется,

Запрокинув сердце в зенит!

О, Творец! Не прообраз ли рая

Этот луг, этот благостный свет?

И посмотрит, согласно кивая,

Лошадиная морда мне вслед.

ПОСЛЕДНИЙ ЦЕЗАРЬ

"Идущие на смерть

приветствуют тебя!"

Мой повелитель, властелин мой, враг мой.

Ни нынешний, ни век минувший не любя,

Дорогой мы уходим невозвратной.

"Идущие на смерть приветствуют тебя!"

В порыве жертвенном искажены уста,

И небо содрогается от крика.

В нем преданность рабов твоих и немота

Ушедшей в вечность Родины великой.

В порыве жертвенном искажены уста.

Нас тьмы и тьмы. Идем, не нарушая ряд.

И задние в лицо не знают первых.

За нами позади кресты, кресты стоят,

А впереди загон для самых верных.

Нас тьмы и тьмы. Идем, не нарушая ряд,

Под музыку лихих заморских трубачей

И под родное наше Алилуйя!

Из ножен не достав заржавленных мечей,

Уходим мы в небытие, ликуя.

Под музыку лихих заморских трубачей.

Виват, мой властелин!

Повелевай и правь!

За нами нет ни мстителя, ни Бога.

Поднявший кнут над стадом трижды прав,

Но вcё ж горит вдали возмездием дорога.

Виват, мой властелин! Повелевай и правь.

Борис Споров ...СЛЕДЫ ЖИВЫЕ ЗА СПИНОЙ

ОЧИЩЕНИЕ

Я буду ждать весеннюю грозу.

Мой вечный сон она стрелой разрушит

И воскресит замерзшую лозу –

И я уйду в небесную лазурь,

Туда, где ждут меня родные души.

Пути небесные вовек не разгадать,

Но жду грозу, как Божью благодать.

В огне и грохоте разъялись небеса –

И содрогнулись города и села,

И почернели светлые леса,

И прозвучали грозно голоса,

Но я упал на стонущий проселок –

И умирал на опаленных листьях...

А гром все рокотал: "Хочу – очистись!"

Разрушен храм и город градов пал –

И мерзость запустенья до предела...

А я, седой, раскинув руки спал,

Как если бы смертельно был устал –

И до стихии никакого дела.

Когда же наконец легко поднялся я –

Сияла радостью омытая земля.

***

Глухая ночь.

За окнами в саду

Опять вы шепчетесь, тревожные осины.

Так молится, предчувствуя беду,

Больная мать о загулявшем сыне.

И кто бы мог подумать о родстве,

О том, что дались вам и наши муки,

Что в вашей животрепетной листве

Есть наша страсть и горечь от разлуки.

Старела мать,

А я как блудный сын

Столетьями скитался одиноко.

Познал я тайны древнего Востока,

Но лишь теперь познал печаль осин.

Всему живому жизненный предел,

Всему навек с землею природниться.

Но лишь для бедной матери удел –

В листву осины чуткой воплотиться.

Мне ль не понять молитвенность твою,

Когда в душе так трепетно и горько...

Седой перед иконами стою,

А за окном малиновая зорька.

БАЛЛАДА О ЧЕЛОВЕКЕ

Люди идут, согнувшись вдвое –

Шесть шагов от стены до стены.

Инеем покрылись волосы-хвоя.

Шесть человек – все сочтены.

Промерзшая обувь стучит об бетон,

В ноги падают звезды-снег.

Идут всю ночь, разгоняя сон,

Шесть человек,

Шесть человек.

А утром со скрипом открылись двери –

Сон оборвался с опухших век.

И вышли, снова во что-то веря,

Пять человек,

Пять человек.

ПУСТЫННИК

И он ушел к холодным валунам,

Где пост и труд, где истины сверяют...

Светили звезды, солнце и луна,

И врачевала душу тишина,

Гордыню одиночеством смиряя.

Часы бежали, дни, тянулись годы –

И ничего не ведали народы.

А он о них молитву возносил,

И день и ночь молил Творца и славил.

Когда совсем уже не стало сил,