День Литературы, 2004 № 12 (100) - [24]

Он с бездной перепутал высь

Во тьме земного круга.

Поэзия, душа и жизнь

Не приняли друг друга.

Он отрицал угрюмо всех,

Одной гордыне внемля.

Летит над ним последний снег,

Не падает на Землю…

НЕМЕЦКОМУ ДРУГУ АЛЕКСАНДРУ ФИТЦУ

Дальний гул мирового потопа

И забвенья сухая вода.

Чёрным светом объята Европа

На закатном пути в никуда.

Старый мир, обезумев, двоится.

Воют монстры в готической мгле.

Но душа, может быть, повторится

И на той, и на этой Земле.

Обращается ярость в усталость

На последнем пустом рубеже.

Ничего за душой не осталось,

Только тайна осталась в душе.

Старый мир распластался на плахе,

Стал последним Победный парад.

И летят самолёты Люфтваффе —

На закат, на закат, на закат.

И под прессом железных раскатов

Заметает без устали всех

Чёрный снег европейских закатов,

Словно уголь, сгорающий снег.

РЕВНОСТЬ

Ты очнёшься в часу четвертом,

Ты представишь меня за тьмой, —

И ревнуешь к живым и мёртвым,

И ревнуешь к себе самой.

Тёмной страстью душа объята,

И безумны думы твои.

Но ни в чём ты не виновата,

Виновата любовь — в любви.

Ты в забвенье меня целуешь,

Исчезая в незримом сне.

Но и там, в незримом ревнуешь, —

Вновь ревнуешь себя ко мне.

Над рекою с рассветной дрожью

Пробуждается вербный свет…

...

А любовь — это правда Божья, —

И в любви виноватых нет!

В НЕСБЫВШЕМСЯ

Мне жизнь не худшая досталась,

И что-то даже удалось.

Но то, что сбудется, казалось,

Увы, но как-то не сбылось.

Живу с мечтою бесполезной,

Всё бесполезное — моё.

Буяню с русскою поэзией,

А иногда и без неё.

И всё моё давно нездешнее,

Как снег, нетающий в руке.

Но души юные, безгрешные

Соединяются в строке.

И всё ж душа с душой расстанется,

И тьма омоется в крови.

Но вот любовь навек останется

В душе несбывшейся любви.

ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК

Был, как знак восклицательный,

А теперь, как вопрос.

Жил надеждой блистательной,

Жил, не ведая слёз.

Где ты, время рассветное?!

Где-то в сердце моём…

Безответно-заветное

Всё родней с каждым днём.

И во сне, и воочию

Лезет в душу с пера —

Темнота многоточия,

Чёрноточья дыра.

Озираюсь искательно,

Как бы заново мне

Жить, как знак восклицательный

В молодой тишине.

Жить надеждою летнею,

Как весной соловьи.

Жить любовью последнею

В ожиданье любви.

***

Не жди никого за рекою!

Прошли молодые дожди.

Не жди гробового покоя,

Земного покоя не жди.

Всё кануло, минуло, сплыло, —

И явь воплотилось сполна.

И чёрную даль озарила

Ещё молодая Луна.

Луна до рассвета с тобою,

Не жди за рекой никого!

Живи без оглядки любовью,

Не жди от любви ничего.

А где-то сады с соловьями

Таятся вдоль медленных рек.

И там, по ту сторону яви

Любовь остаётся навек…

***

Ты давно незримой тенью стала.

Я тебя, как песню позабыл.

И роса на ржавчину упала

В тишине заброшенных могил.

Только бледный адрес на конверте,

Только память стылая во мне…

Ты томилась в стороне от смерти,

А теперь — от жизни в стороне.

Всем Господь воздал по полной мере,

Всех Господь сумел объединить.

Но в грехе свободнее, чем в вере,

Думалось когда-то жить и жить.

Как греховно о тебе мечталось —

На вокзалах, в аэропортах!..

Но безгрешной ты навек осталась —

И в моих, и не в моих мечтах.

Только смерти тёмная остуда!

Только жизни ржавая роса!

Но упорно слышатся оттуда

Грешные, живые голоса…

***

"Мой друг! я видел море зла…"

Константин Батюшков

"Мой друг! я видел море зла…"

О, как слова близки.

Порой грядущая гроза

Встаёт из-за реки.

В грозу распахнуто окно,

И в комнате светло.

И льётся чёрное вино

В гранёное стекло.

И время льётся через край,

Смывая жизнь мою.

И навсегда потерян рай

В неведомом краю.

"Мой друг! я видел море зла…"

Дрожат в душе слова.

Вот-вот и упадёт гроза,

Как чёрная листва.

Гроза грядущая — горой

Затмила белый свет.

И никого сейчас со мной

В земной округе нет.

Быть может, всё предрешено

Для всех, кто ищет рай?..

И льётся чёрное вино,

Как время, через край.

Жан Бодрияр РЕВЕРСИЯ ИСТОРИИ

Вот уже почти 5 лет, как "приблизились сроки" и наступил "новый век". Наступил номинально, каждым событием подтверждая то, что по-прежнему длится век предшествующий — или тянется его тень, как говорит Ж. Бодрияр в своей книге "Иллюзия конца, или Забастовка событий" (1992). В самом деле — и сегодня это более очевидно, чем в 92-м — Миллениум забастовал и не явился, и всякое событие утеряло собственную легитимность: нас призывают либо "поскорее забыть" его и "реабилитировать пострадавших", либо объявить о его фальсификации и назначить повторное событие, либо вызвать его в памяти с единственной целью — чтобы реальность прошлого навсегда ушла в небытие. Похоже, к этому сводится весь событийный опыт последних лет — столь богатый трагедиями, выборами и памятными датами. Возможно, что наше стремление к первичному и предощущение конца также являются ностальгией по Событию, не поддающемуся ни повторению, ни искусственному проектированию. Сегодня Новый год может наступить в любое мгновение, а Новое начало может возникнуть в любой точке: фантом События воскресает и захватывает лжеузнаванием, а все, что захватывает, — поставлено на поток. Мы имеем дело уже не только с рынком терактов, но и с каталогом мини-революций. И Новый год, по-европейски вступивший в московские витрины уже в начале ноября, свидетельствует: Новый год не наступит, подобно Новому веку, о чем и предупреждает нас Жан Бодрияр.