День Литературы, 2003 № 11 (087) - [32]

"Предположим на секунду,— пишут "Известия", — что Альфред Кох имел счастье или, напротив, несчастье родиться евреем. И в какой-нибудь народно-патриотической газете появился стишок, вышучивающий его еврейство. Например, такой:

СПС придали весу

Олигархи-подлецы.

Очень трудно СПСу

Обойтися без мацы.

Там, где Хамыч, там и Симыч,

Где евреи — жди засад;

Где Борис — всегда Ефимыч,

Где Альфред — всегда моссад.

Опасайтесь, коммунисты,

"Монтес аури"* сынов,

Крепко на руку нечисты,

Вас оставят без штанов".

Вот бы поднялся визг да вой в среде либеральной интеллигенции, вот бы досталось от нее расисту, антисемиту, нацисту-фашисту и человеконенавистнику Игорю Моисеевичу Рабиновичу, печатающемуся под псевдонимом Иртеньев.

"Известия" отмечают, что позднесоветская либеральная интеллигенция, сатирическим голосом которой считает себя Иртеньев, всегда жила и живет поныне по двойным стандартам. Что про одних можно, то про других — Боже упаси. Все нации равны, но есть равнее. А кроме всего прочего есть еще и совсем особые категории наций. Например, нации-агнцы и нации-волки. Нации-жертвы и нации-палачи.

Предвижу, что реакцией на эти мои слова будет усмешка, что, мол, не хватило Веберу юмора. Немец, что с него возьмешь.

Заранее скажу: повидал я на своем веку этих криворотых усмешек немало. Подобные упреки в недостатке юмора чаще всего исходят от считающих, что юмор есть у них одних, что им одним дано обладать им чуть ли не свыше. Можно и в лицо плюнуть, а потом удивиться реакции "пострадавшего": "Ты что, обиделся что ли? Да я же в шутку!"

Так и делает Иртеньев: печатает в той же "Газете", походя, лягаясь, шутовскую реплику на реплику: мол, я "зря облил партайгенносе незаслуженной хулой", ведь "сам являясь иноверцем, тяжкий крест (иноверец с крестом? — курсив мой В.В.) всю жизнь несу" и "могу поклясться Кантом", что "любить готов всем сердцем немца-перца-колбасу". Вот только, мол, жаль, что у некоторых не хватает его, этого самого... Жаль, что у них с этим не ахти. Приезжали бы почаще к нам в Одессу.

« "Монтес аури" ("Золотые горы") — российская фирма, руководимая Альфредом Кохом.

Лев КОТЮКОВ Я ВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

***

Какая Родина большая!

Но край родной, как не родной.

И мается душа больная

Неискупимою виной.

Какая Родина большая!

Никто себя не повторит.

Летит дорога столбовая —

И время страшное летит.

Галдит во тьме воронья стая,

А мир грядущий глух и нем.

Какая Родина большая,

Как будто нет её совсем…

***

Я сам себя давно не слышу,

Лечу в ничто, как вечный снег.

И в серебре весенних вишен

Таится зверь, как человек.

И всё безумней год от года

В тяжёлых снах седая кровь, —

Моя последняя свобода,

Моя последняя любовь.

Счастливым словом сердце грею,

Несчастным словом душу рву.

Не замечаю, что старею,

Не замечаю, что живу.

Но ты ещё мой голос слышишь

И ждёшь меня, как первый снег.

И я в дыму весенних вишен

Ещё томлюсь, как человек.

***

Гора прощается с горой,

Волна встречается с волной,

И свет иной встаёт стеной,

Где вечность — чёрною дырой,

Где забывает образ свой

Душа над бездной ледяной,

Над звёздным пеплом и золой,

За белой далью неземной.

Но ты со мной

И я с тобой

Здесь в этой жизни, как в иной,

В незримых снах небытия,

Здесь в этой жизни

Ты и я!

Твоя любовь — любовь моя.

Следы босые на воде,

И нет небытия нигде.

ПОБЕДА

Замирает музыка печальная,

Музыка любимая твоя.

И вот-вот последнее молчание

Обратится сном небытия.

Но пока ничто тебе неведомо,

Ты ещё живёшь в ладу с Судьбой.

Ты ещё живёшь одной победою,

Страшною победой над собой.

***

Ни там, ни здесь — никто не одинок,

И камеры пустуют одиночки.

И глупо быть несчастным между строк,

И глупо быть счастливым в каждой строчке.

За облако уходит гул шальной.

Молчит любовь, сама себе не веря.

И полнятся крылатой тишиной

В лесу не одинокие деревья.

Травинка прижимается к ножу,

Утерянному мной в лихие годы.

И я уже почти не дорожу

Остатним одиночеством свободы.

В крылатой тишине забылся чёрный лес,

И чёрные поля до полюса бессветны,

Но, может быть, когда-то, там и здесь,

Мы станем одиноки и бессмертны.

ВОЛЧИЙ ВЕТЕР

Всё, что помню — никому не нужно,

Всё, что знаю — смертным ни к чему.

Завывает волком ветер вьюжный,

Исчезает в ледяном дыму.

Скоро, скоро минет эта полночь,

И тогда посмотрим: кто — кого?!

Как бессмертный ничего не помню,

Словно бог, не знаю ничего.