День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия - [4]
Почему же смерть Иисуса обладает такой силой? Если смерть некоего человека в глухой римской провинции почти две тысячи лет назад несет в себе такую силу – то каков ее смысл? Что за революция началась в тот мрачный и кошмарный день?
Прежде чем искать ответы на эти вопросы, я хочу прояснить одну вещь. Крест обладает силой и в том случае, если вы не можете ответить на вопрос «Почему?». Подумайте об этом. Вам не надо знать теорию музыки или акустики, чтобы наслаждаться виртуозным соло на скрипке. Вам не обязательно изучать кулинарию, чтобы наслаждаться вкусной едой. Подобным образом, даже если у вас нет никакой теории, объясняющей силу креста, он может тронуть ваше сердце и изменить вас, может явить вам любовь и прощение, которые связаны со смертью Иисуса.
Многие пережившие это люди не могут объяснить силу креста, как и «Армия Иисуса» не пытается объяснять, почему или каким образом смерть Иисуса означает возможность получить прощение. Скорее эта присутствующая повсюду и преодолевающая культурные барьеры сила действует до всяких объяснений или независимо от них. Это нечто подобное красоте заката или влюбленности. Попытка анализировать или объяснять это кажется бессмысленной. Люди чувствуют, что эта история захватывает их, что рассказ о распятии странным образом убедителен, что маленький крестик хочется взять в руку, посмотреть на него, сосредоточить на нем мысли или, быть может, молитву. Те люди, которые занимаются так называемым «служением избавления» (сам я этим не занимаюсь), свидетельствуют о том же: крест странным образом помогает побеждать силы зла или не подпускать их близко. И миллионы людей узнали и продолжают узнавать, что простое прочтение рассказа о смерти Иисуса у Матфея, Марка, Луки или Иоанна может утешать и убеждать, порождать изумление, любовь и благодарность.
Подобным образом миллионы людей по всей земле день за днем и неделю за неделей участвуют в простой, но глубокой церемонии совместного вкушения хлеба и вина, которую установил сам Иисус менее чем за сутки до своей смерти. Вероятно, он хотел, чтобы такая трапеза помогала его последователям найти смысл этой смерти, которая действует в них, преображает их, дает им почувствовать его присутствие и любовь. Для всего этого вам не нужна стройная и логически выверенная теория. Вопрос «почему?» важен. Но мы задаем его, потому что уже увидели нечто в реальности.
Я открыл это для себя задолго до того, как узнал слова «теория» и «реальность», а также почему важно отличать одно от другого. Если уж речь зашла об этом, то представьте себе семилетнего мальчика, который почему-то оказался один в пустой комнате, переполненный чувством Божьей любви, открывшейся в смерти Иисуса. Сегодня, шестьдесят лет спустя, я не могу вспомнить, что именно в тот раз заставило меня плакать. Я вырос в типичной традиционной христианской семье и ходил в местную англиканскую церковь (которая сегодня многим показалась бы весьма скучной), поэтому я знал многие молитвы, гимны и библейские отрывки, которые, возможно, внезапно «дошли» до меня. Даже старомодный язык Библии короля Якова не мог лишить силы эти простые библейские стихи: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного» (Ин 3:16); «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим 5:8); «Я живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2:20); «Ни смерть, ни жизнь… ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8:38–39) и т. п.
И еще существовали – по крайней мере, в той традиции, к которой принадлежу я, – прекрасные гимны, такие как «Воспеваю неизреченную любовь»:
Или другой, менее богатый в поэтическом и богословском отношении, но все же незабываемый популярный гимн Сесил Франсис Александер «Там вдалеке зеленый холм»:
Совсем в другой поэтической плоскости находится величественное стихотворение Джона Генри Ньюмена «Слава Пресвятому в вышних», которое я знал в качестве гимна задолго до того, как услышал его в знаменитой оратории Эдуарда Элгара «Сон Геронтия»:
