День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия - [11]
Должен также добавить, что два последних абзаца, если прочесть их вне контекста, могут дать нам крайне искаженное представление о реформаторах. Лютер и его коллеги были энергичными исследователями Писания, их завораживала новозаветная весть о благодати и любви Бога, о которой им не рассказывали учителя в детстве и юности. Среди прочего, они снова и снова обращались к благодати, любви, вере, надежде, свободе и радости как к конечной основе всего – и, разумеется, эти вещи были основой их воодушевления и энергии. Это для них было самым главным. Тем не менее на то, как они понимали библейское учение о смерти Иисуса, сильнейшее влияние оказывали две вещи, о которых я уже говорил: чистилище и месса. Даже когда они с благодарностью смотрели на крест как на действенный знак Божией любви, они не могли забыть об этих идеях и о своем стремлении создать такую церковь Реформации, где подобные злоупотребления и заблуждения будут невозможны.
Таким образом, давая (как мне кажется) правильные ответы на неправильные вопросы, реформаторы не ставили под сомнение более масштабную картину «рая и ада» (которую восточные богословы оспаривают по сей день) и не размышляли о подлинном смысле нового творения и воскресения или о том, как они свершаются. Разумеется, великие деятели Реформации хотели реформировать не только богословие, но и общество. Они потратили немало усилий на создание христианских сообществ в европейских городах (скажем, Кальвин в Женеве) или даже странах (Кромвель в Великобритании). Но они не подвергли пересмотру те эсхатологические представления, которые за этим стояли.
Я часто думал о том, что если бы реформаторы сосредоточили внимание не на Посланиях к Римлянам или Галатам, а на Послании к Ефесянам, то вся история Западной Европы была бы иной. В Еф 1:10 говорится о том, что Бог замыслил соединить все небесное и земное в Мессии. В Рим 8 говорится о том же, но ключевой отрывок, 8:18–24, обычно оставляли в стороне, предполагая, что в этой главе Павел, говоря о «наследии» и «прославлении», просто косвенно говорит о «пути на небеса». Такое представление о бесплотных итоговых «небесах» – это прямое наследие Платона и таких авторов, как философ и биограф Плутарх, родившийся чуть позже Павла, излагающий идеи Платона своим современникам. Именно Плутарх, а не Новый Завет (что бы вам на эту тему ни говорили!), предположил, что в этой жизни люди находятся в «изгнании», вдали от своего настоящего «дома» на «небесах». Такое представление о будущем – как о славном существовании за пределами нынешнего мира пространства, времени и материи – создает контекст для идеи (как мы увидим, языческой по своей сути) о том, как достичь такого будущего: оно достигается благодаря тому, что гнев Бога изливается не на грешных людей, а на его Сына.
В частности, церкви Реформации (включая мою собственную) зачастую не понимали, что делать с Пасхой. Консервативные христиане утверждают, что Иисус был воскрешен телесно, либеральные это отрицают, но ни те, ни другие не понимают воскресение как начало нового творения Божьего внутри нынешнего миропорядка. И вместе с этим теряется многое другое. Я писал об этом не раз, в том числе в книге «Главная тайна Библии». Если цель спасительного замысла Бога – новое небо и новая земля с воскрешенными телами для его искупленного народа, – то и средства для достижения этой цели, куда входит победа над грехом и смертью, должны быть особыми. Искупление (как людей избавляют от их печальной участи и снова ставят на должное место, которое предназначено им в смелых замыслах любящего Бога) должно точно соответствовать эсхатологии (замыслу Бога об окончательном предназначении мира и людей). И если мы пересмотрим наши представления об эсхатологии, чем я занимался на протяжении последних одного-двух десятилетий, нам надо пересмотреть и идею искупления. В действительности две эти вещи в Новом Завете тесно связаны: в момент крестной смерти произошло нечто такое, что сделало мир иным местом, где начал действовать замысел Бога о будущем. Эта революция началась там и тогда, а воскресение Иисуса стало первым знаком того, что она уже происходит. Вот чему посвящена эта книга.
Неразрешенные богословские проблемы XVI века стали еще сложнее, как я думаю, из-за столкновения Западных Церквей с Просвещением XVIII века. Многие христиане XVII–XVIII столетий все еще крепко верили в воскресение. Это, в частности, повлияло на постмилленарную «пуританскую надежду», которая отражала как оптимизм в отношении культуры, так и духовное упование. Но к XIX веку почти возобладала идея «возвращения домой, на небеса». Присущее Просвещению эпикурейство утверждало, что между землей и небом лежит непроходимая пропасть. Многие благочестивые христиане приняли эту небиблейскую космологию, что сделало их приверженцами отрешенной духовности (заботы о «небесном», которая вряд ли распространяется на земную жизнь) и эскапистской эсхатологии («мы покинем этот мир и отправимся на небеса»). На протяжении XIX и XX веков и в Америке, и в Европе наше сознание вернулось к средневековой эсхатологии рая и ада, которая радикальным образом повлияла и на сотериологию («Как нам спастись и попасть в рай?»), и в миссиологию («Как должна церковь способствовать Божьему делу спасения?»).
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
Эта книга отправляет читателя прямиком на поле битвы самых ярких интеллектуальных идей, гипотез и научных открытий, будоражащих умы всех, кто сегодня задается вопросами о существовании Бога. Самый известный в мире атеист после полувековой активной деятельности по популяризации атеизма публично признал, что пришел к вере в Бога, и его взгляды поменялись именно благодаря современной науке. В своей знаменитой книге, впервые издающейся на русском языке, Энтони Флю рассказал о долгой жизни в науке и тщательно разобрал каждый этап изменения своего мировоззрения.
Что думает современная наука о жизни после смерти? Автор этой книги – всемирно известный голландский кардиолог, исследователь опыта клинической смерти. Как практикующий врач, раз за разом вытаскивавший пациентов «с той стороны», он своими глазами видел невероятные случаи возвращения к жизни и из первых уст слышал невыдуманные рассказы своих пациентов о том, что они ощутили в момент клинической смерти. В этой книге собраны реальные медицинские истории, научные объяснения паранормальных фактов, а также случаи, которые наука пока объяснить не в силах. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Наш мир еще не видел более фундаментального и значительного культурного преображения, чем покорение западной цивилизации христианством. Триумфальная христианизация Римской империи стала величайшей исторической победой когда-то запрещенной религии, приверженцев которой преследовали и подвергали мученической смерти. Новая книга всемирно известного исследователя Библии и историка раннего христианства Барта Эрмана – это описание того, что произошло, когда церковь слилась с имперской властью. В своем рассказе Эрман избегает как победных реляций о росте влияния и усилении власти церкви, так и напрашивающихся после знакомства с историческими фактами обвинений христиан в варварстве и вандализме по отношению к разрушенному и утраченному бесценному культурному наследию древней языческой культуры.
«Иисус для неверующих» – впервые издающаяся на русском языке одна из самых известных – бурно обсуждаемых, разобранных на цитаты книг Джона Шелби Спонга, епископа, которого одни называют опасным безбожником и самым лютым еретиком нашего времени, а другие – вдохновенным пророком живой веры и предтечей новых глобальных сдвигов в религиозном мировоззрении. Сегодня, когда церковные догмы и порядки для многих стали бессмысленными, а традиционные формы христианства, завязанные на всяких сверхъестественных чудесах и средневековых легендах, необратимо скатываются в прошлое, как никогда важно разобраться, а что на самом деле стоит за учением об Иисусе из Назарета, которое столетиями распространяла официальная церковь.