День гнева - [128]

На фоне вечного неба и догорающего дня Дворец «Неоспоримой Воли» окрасился в чёрные тона, словно сделан из угля. Но даже в нескольких километрах отсюда он выглядит слишком величественно и гордо, чтобы быть похожим на нечто потрёпанное военными действами. Полтора километра в высоту и триста этажей каскадом причудливых конструкций устремляются в поднебесье, зависнув над всей столицей подобно строгому надзирателю, готовому покарать непокорного раба в любой момент.

— Маритон, — ложиться почерневшая от сажи рука священника на плечо. — Ты как? В порядке?

Взгляд уставшего глаза и красным свечением второго, мужчина окинул своего друга и видит в нём такую же усталость, только скрашенную рвением и лёгкой улыбкой на грязном лице, выдавленной сквозь слабость по всему телу.

— В относительном… в относительном, — тяжело выдаёт парень и его слова едва не тонут, когда рядом ложиться снаряд лёгкого миномёта, не принёсший вреда. — Слишком трудный и насыщенный сегодня день выдался, — сказал мужчина, оглядевшись на только что проделанную воронку.

— Я слышал, что стало с твоими друзьями. Мне жаль. Надеюсь, их Господь помилует и примет во царствии своем.

Маритон внутри себя усмехнулся, вспомнив, в какого бога информации и её процессов верили его товарищи и явно не задумывались о Древнем Господе. Они бы тоже усмехнулись, услышав это, но вместо речи старых друзей остался один лишь напев войны.

— Господин Первоначальный Крестоносец! — звучит обращение к механическому воину от одного из «Нуккеров», полное покорности и уважения, выбившее и Маритона из его размышлений. — Что будем делать дальше?

— Сколько осталось у нас сил? — занеся меч в ножны, грубым голосом вопрошает Аурон.

— По последним данным с нами десять ваших гвардейцев, три десятка «Нуккеров», две сотни солдат из Орды и одна из вашего полка и ещё три роты по сто двадцать человек из Армии Рейха, — отчеканил механическим голосом «Нуккер» в помятой броне, еле удерживающий автопушку.

— Не густо,… а остальные?

— Оставлены на ключевых позициях с целью не допустить глубокого продвижения контратаки, — с чёткостью и быстротой отвечает боец и так же твёрдо поставленной речью добавляет. — Ах, точно. С нами ещё один священник.

— Будет, кому отпеть нас грешных, — попытался сыронизировать Аурон, на фоне его усталости и механического голоса это звучало слишком устрашающе. — А что с ракетным ударом? Небо практически чистое.

— Отложен до отхода наших сил с ключевых позиций, по которым будет нанесён удар и выполнения ликвидации Апостолов.

Когда до ушей Маритона донеслись слова об убийстве главных иерархов этого системного безумия, он хищно ухмыльнулся, что привело в лёгкое негодование Флорентина, который решил не подавать виду.

— Что с обстановкой вообще? — загоняя новую обойму в пистолет вопросил Аурон.

— Под нашим контролем только «Старая Флоренция» и та часть дороги, сквозь которую мы прорвались. Первый и второй сегмент города по большей части в руках сил Информократии.

«Удивительно, как же быстро сработали эти сволочи» — подумал про себя Маритон и имел причины так думать. Когда Аурон растерзал Апостола Войны, вся оборона города пошатнулась, ибо лишилась главного командира со всеми его директивами. Апостолы завязали всё управление страной на себе, вместе со всеми законами, чтобы внушить в мятежников страх — если падёт власть, падёт и всё общество, дабы удержать неразумных бунтовщиков от действий под предлогом тотального разрушения. Но тоталитарная диктатура сыграла против Апостолов, ибо войска Канцлера нацелены на полное уничтожение системы как таковой, лишив Информократию уже духовной опоры. Но вот один из Апостолов, занимающий общую должность принял на себя военное командование, поведя остатки разрозненной армии против захватчиков, уровняв чашу весов.

— Нам нужен прорыв до Дворца, — кричит Маритон, желая напомнить о себе, как об эксперте по Информократии. — Если мы не атакуем стремительным ударом, то противник соберёт все оставшиеся силы и опрокинет нас.

— Что ж ты раньше не говорил? — с удивлением льётся голос через динамики шлема «Нуккера».

— А вы и не спрашивали, — оправдательно мотает головой Маритон. — Я не думал, что они так скоро подключат к управлению ещё одного Апостола. Нам предстоит тяжёлый прорыв, — очернённое дуло мушкета устремилось в сторону дворца, дорога к которому стала уходить на возвышение. — Там нас ждёт последняя линия обороны перед «Неоспоримой Волей».

— И что же нам теперь делать?

— Я уже вызвал танки, — ввязывается Аурон. — В авианалёте нам отказали. Сказали, что все бомбардировщики заняты. Придётся до Дворца пробиваться своими силами.

Маритон через пару мгновений ощутил работу гусениц и тяжёлых моторов, что сотрясли землю под ногами. Парень резко обернулся и увидел, как позади, по широкой дороге тащатся на всём ходу колонна бронетехники.

— Не удивляйся, что так быстро, — резко сказал Флорентин другу. — Видимо ваш командир предвидел такой вариант развития событий и стал наблюдать за приближающимися танками.

Спустя считанные минуты танки уже практически стояли рядом с остатками наступательного сводного полка, что позволило Маритону рассмотреть их получше, вглядываясь в каждую деталь. По три танка в шеренгу двенадцать богевых машин стеной металла едут в сторону Аурона. Серый окрас боевых машин придаёт им мрачный и устрашающий вид, но хорошо укрывает на фоне городских пейзажей. Приплюснутая ромбовидная башня со спаренной лазерной пушкой, поставленной взамен гладкоствольного орудия, ранее тут стоявшего, а на башне установлено дополнительное орудие. Корпус танка так же чуть приземлён и плоский на котором и установлена башня.