День Гигантов - [2]

Телефон умолк, и Лейф чертыхнулся. Он даже скривился, когда представил, как Ли валяет дурака во время перевязки. Братья были такие разные! Ли вел себя как глупец, в пятнадцать лет он умудрился попасть на Вторую мировую войну, после этого — Корея, затем участие в южно-американских заварушках, потом — еще половина мира. Время от времени он отправлял домой письма, полные новостей, событий, женских имен, случайных цитат. Иногда от него приходили деньги, которые Лейф принимал неохотно, но тратил не без пользы для их общего дома и фермы.

И вот Ли Свенсен вернулся. Вернулся залечивать рану в груди, полученную пару месяцев назад во время боев в составе нового французского иностранного легиона. Ему быстро наскучила жизнь фермера — рассудочная, спокойная, полная трудов. Рана еще не зажила, и он, как помешанный, носился на мотоцикле. Поведение, типичное для бешеного братца. Только он способен, попав в аварию, рассматривать несчастный случай как забавное развлечение и повод для легкомысленного знакомства.

Пока Лейф разговаривал по телефону, Саммерс ушел. Увидев хозяина, Рекс взвился на цепи. Он был надежно прикован к своему месту. Лейф направился в гараж. Проверил мотор, долго возился, обматывая колеса цепями: он не хотел случайной аварии на заледенелых дорогах. Конечно, Ли никогда бы не стал этого делать, но этим-то он как раз и отличался от Лейфа. Привычка к аккуратности и осмотрительности укоренилась глубоко в душе Лейфа и чуть ли не вошла в поговорку среди местных фермеров. В отличие от Ли, он никогда не рвался из дома — наоборот, занимался хозяйством, строил теплицы, пристроил к дому оранжерею. Он медленно двигался по жизни, планируя каждый шаг и как бы приговаривая: «Тише едешь — дальше будешь…» Конечно, его неторопливую жизнь оправдывали полный амбар, корм для скота, погреб, где вкусно пахло копченостями. Но изредка, когда приходили письма от Ли или сам неукротимый братец врывался на порог отчего дома, Лейф печально раздумывал о своей неприметной судьбе. Наверное, самое яркое в ней — это волнующие приключения телевизионных героев. Нет, он не был романтиком, и даже телевизор увлекал его только во время передачи. Что же, может, оно и к лучшему, что жизнь его прошла без каких бы то ни было авантюр.

И все-таки он любил своего брата. Правда, иногда Лейфа охватывала обида, что ему пришлось бросить колледж, когда Ли умчался на поиски приключений.

Он снова вернулся мыслями к сегодняшнему дню и снова испытал тревогу. Теперь-то он определенно не попадет на соседскую сходку, а там нет никого, кто бы встал на его сторону. Саммерс некогда не решится возразить этим патриотам, даже если они примут решение убить Рекса. Ли как будто специально выбрал время, чтобы влипнуть в свои неприятности.

А ветер усилился, с мрачного неба посыпался густой снег. Снежинки, острые и твердые, подскакивали на заледенелой дороге, секли ветровое стекло, но хорошо хоть не прилипали к нему. Лейф сгорбился над баранкой, весь устремленный вперед. Он повернул регулятор автопечки до упора, но ветер уносил тепло быстрее, чем оно согревало. Обратный путь будет еще тяжелее.

На пути встречались машины, и почти все они не были приспособлены для езды по зимней грейдерной дороге. Судя по всему, во всех встречных машинах сидели горожане. Они искали по деревням продукты, а сейчас, испуганные бураном, торопились домой. Купить что-нибудь в городах было невозможно, цены росли, как безумные. А здесь еще находились фермеры, которые продавали то, что очень скоро понадобится им самим. Бог весть, что двигало ими — глупость или жадность? Дальше начинался самый трудный участок, где дорога сужалась до ширины автомобиля, и он резко тормознул, когда из-за поворота его внезапно ослепил свет встречных фар. Машину занесло, но, он сумел удержаться на краю кювета. Мимо пронесся большой кадиллак, доверху загруженный продуктами. Увы, эти продукты все равно нельзя будет сохранить в неприспособленном городском доме… Кадиллак скользил по неровной дороге, подскакивал, но не сбавлял хода.

Лейф выругался и рванул рычаг коробки передач. Он начал газовать, выруливая на дорогу с обочины, как вдруг его приостановил стук в правое стекло. До встречи со слепящим кадиллаком на дороге точно никого не было. Пока он раздумывал, стук повторился.

Он повернул голову, предполагая, что это стучит сломанная ветка дерева… Но за стеклом увидел рыжебородое лицо. На него смотрела пара темных глаз, посаженных слишком глубоко и близко к переносице. Часть лица, не закрытая бородой, была скорее красива, но что-то в нем заставило Лейфа отшатнуться от стекла. Все же он взял себя в руки и открыл дверь. Когда незнакомец забирался в машину, тревожное чувство усилилось, а затем внезапно исчезло.

— Благодарю, — молвил незнакомец с прохладцей. — Меня зовут Лайфейсон.

Насмешка прозвучала в его голосе, губы раздвинулись в улыбке, не очень выразительной, но и не без ехидства.

— Я поеду с тобой, Лейф Свенсен, раз уж нам по пути. Иначе бы пришлось идти пешком, а ведь Фимбул-зима уже наступила.

Это слово — Фимбул — показалось почему-то знакомым, и Лейф задумался, откуда он его знает. Он даже не удивился, что Лайфейсону откуда-то известно его имя, и словно забыл о неожиданном появлении попутчика. Вскоре странное слово закрутилось в его сознании, оно как бы вынырнуло из старинных историй, из древних скандинавских саг, которые он не раз слышал в детстве от бабушки. Фимбул-веттер, Фимбул-зима — это страшная, самая последняя в мире зима. Она должна прийти перед Закатом Богов или чем-то вроде этого.