День цветения - [9]
Раньше шум не касался нас. Приходили Та, Что Машет Тряпкой и Недопесок Летери. Редко кто-нибудь еще. Двоешкурые не любят лазить наверх. Недопесок приходит играть. Когда я играю, все делается так легко-легко, это почти как охота, там, в лесу, с Двоешкурым Вожаком…
Мы с Реддой всегда ходим с Золотком Альсой. Ведь она и Козява Стуро — наши опекаемые. Наши новые опекаемые… А сейчас нас заперли. Отвели в наш дом в доме и заперли. Редде это не нравится. Она говорит, что от двоешкурых опасности больше, чем от любого зверя. Она знает, что говорит. Она — вожак.
Двоешкурые нас боятся. Кроме Недопеска и наших опекаемых. Двоешкурые всегда нас боялись. Это потому, что мы — большие. А Тварь не боялась нас. Она никого не боится, Тварь. Это мы боялись ее. И я, и Редда. Редда сказала, хорошо, что Тварь ни разу не хотела напасть. А то бы мы убежали. И это было бы стыдно.
От того двоешкурого не было угрозы опекаемым, я умею читать угрозу, Он учил меня. И Редда тоже учила. Так вот, угрозы опекаемым не было, но двоешкурый почему-то захотел пнуть Редду. Редда уклонилась и толкнула его. Двоешкурый упал. Стал визжать, как будто его рвут, хотя мы зубом до него не дотронулись. И Золотко Альса увела нас в наш дом в доме и заперла.
Я лежу на своем месте и мне скучно. Если бы пришел Недопесок, я бы позволил ему играть. А еще лучше, если бы пришел Козява Стуро. От него пахнет, как пахло тогда, там, в Первом Доме. Мы с ним вместе стали бы вспоминать Двоешкурого Вожака. Козява Стуро тоже скучает по Нему.
Я ведь был еще сосунком, когда Он взял меня от матери. Если вы понимаете, что это значит. Он был не просто Опекаемый, не только Вожак, он был…
И совершенно зря Здоровенный Имори пытается гладить меня по голове. Я этого не люблю. И Редда тоже. Даже Недопесок не гладит меня по голове. Даже Козява Стуро. И Золотко Альса. Потрепать по ушам, похлопать по плечу или по спине, повозиться на земле, повизгивая от радости…
А лапа двоешкурого на лбу — это из Прошлого. Это — Он. А Его нет. И больше не будет. Он сказал, чтобы мы оставались с ребятами. С Козявой Стуро и Золотком Альсой. Вот мы и остались…
Эрвел Треверр
— Да ты что? Настоящий гиротский замок? Старой постройки? — аж на стременах привстал, Каоренец наш.
— Ну да. Старой постройки. Настоящий. Правда, в плохом состоянии.
Вот ведь человек — хватает времени архитектурами да прочими рисованиями интересоваться. Что у него, в сутках — шесть четвертей? Похож он сейчас, извиняюсь, на Нуррана-младшего. На Гелиодора Иверениного. Тому тоже скажи "аламерский фарфор" — сразу стойку делает. Как птичья собака.
— Если захочешь, можно будет осмотреть.
— Правда? Эрвел, приятель, да ты…
О Господи! Адван вдруг — одним плавным движением — вывернулся в стойку на руках на спине лошадиной. От избытка чувств, не иначе. Как акробат, ей-Богу.
— Вот уж не думал, не гадал, что повезет так! — уселся обратно в седло.
Глаза горят, улыбка от уха до уха. Надо будет попросить, чтобы вольтижировке тоже научил…
— Слушай, а почему — в плохом состоянии?
Герен кашлянул. Я обернулся было к нему, но надо ведь на вопрос ответить.
— Потому что заброшенный. Мы жили там какое-то время, пока строился Треверргар. Иверена еще не родилась. Я маленький был, но помню.
— Почему же переехали? — изумился Адван.
Видимо, считает, что, раз этот памятник гиротской старины достался нам, мы просто обязаны были в нем поселиться на веки вечные.
Неожиданно ясно вспомнились низкие, даже для детского моего восприятия, потолки, теснота, холод, эти жуткие конюшни и коровники прямо под общей крышей. Замок, тоже мне! Хлев какой-то, а не жилье благородных людей. Впрочем, гироты…
Герен опять кашлянул. Я сказал:
— Он оказался тесноват для такой большой семьи, как наша. Мы ведь жили там все: дед с бабушкой, отец с мамой, дядя Ладален, дядя Невел, тетя Кресталена приезжала, с мужем, на свежий воздух…
Вроде бы ничем не задел гиротскую Адванову гордость. Она, то есть гордость, у нашего Каоренца совершенно бешеная. За полгода — почти полсотни поединков. Правда, он сам никого не вызывает. Например, за столом Рохар скажет "рыжак худородный", или "эти дикари гироты", или еще что-нибудь вроде того. Адван этак легко локтем кружку с вином — на колени ему. Повернется и смотрит, как на диковинное существо в зверинце. Рохар багровеет, цедит сквозь зубы: "-Надеюсь, ты случайно?" А эта рыжая бестия ухмыляется пренахально: "-Не надейся". И что в такой ситуации делать бедняге Рохару? Свидетелей — человек сорок. Не вызовешь оскорбителя — трус, а трусам в королевской гвардии не место. Н-да. Но надо отдать забияке нашему должное: для скандала поводов — минимум. Представляете — почти полсотни поединков и ни одного не то, что убитого — ни одного раненого! Зато уж на посмешище выставит — будь спокоен. Дерется отлично, поганец рыжий.
— Замечательно, что вы не стали его перестраивать, — заявил Адван так, словно я оказал ему большую услугу.
А поди перестрой такое…
— По-моему, строить заново было проще, — сказал я. — Замок действительно старый, слишком много пришлось бы менять. Отопление, водопровод…
— Ага, — усмехнулся он, — Сортир, опять же.
Те, кто нас читают, будут удивлены. Потому что это фанфик. Самый натуральный фанфик, сама до сих пор не верю, что это написала. Фанфик к Petshop of Horrors, замечательной манге, в которую я влюбилась раз и навсегда.
Европа лежит в руинах после разрушительной и кровопролитной войны начала века. Но это не та Европа, которую мы привыкли видеть на картах, и не та война, о которой мы читали в учебниках. На руинах разрозненных европейских монархий маги творят свое единое государство, Магистерий. Люди же строят трансконтинентальные лайнеры и огромные корабли, развивают производство, и для этого всем и каждому нужна не нефть, как можно бы подумать, а абсолют — материализованная благодать, которая движет поезда и големов, на которой работают холодильники и артефакты. Среди послевоенной разрухи набирает силу Магический Надзор, лютует Инквизиция.
Мир "Золотой свирели" и "Чудовых лугов". Городская фентези-ретро. Первая книга целиком.
Платье из лунного света, золотая свирель в руках... Дар или проклятье?Королевские тайны, интриги, заговоры и покушения... Магия или простое человеческое коварство?Кто она, девушка с золотой свирелью в руках? Знахарка, волшебница, навья?Она умерла четверть века назад... и вернулась. Вернулась с Той Стороны, чтобы отдать долги — и снова задолжать.Прошлое протягивает руки к настоящему, настоящее заглядывает в глаза прошлого, тайны раскрываются, умножая загадки, миры накрепко вплетены друг в друга, и по этой канве сверкающей нитью вышивает свою историю золотая свирель.
Городская фентэзи-ретро. Прошло пятнадцать лет с окончания гражданской войны, которая восстановила легендарную монархию и включила в человеческий социум волшебных союзников-фейри. Но кто-то где-то поворачивает невидимые рычаги, бросает камешки в воду — и в мир людей прорывается Полночь. Бывший сапер, а теперь мирный художник Рамиро Илен и его друг и однополчанин, сумеречный фейри День оказываются по разные стороны баррикад. Королева маленькой приморской страны продает душу за свою землю и свой народ, но увы, этого недостаточно.
Ночь на Саэн, ночь Дикой Охоты. В эту ночь оживет горгулья, наказанная Повелителем Полуночи и обращенная в камень. В эту ночь у нее есть шанс заслужить прощение и получить свободу.
На этот раз добрая волшебница Марсия отправляется в Срединные Сферы, в темное царство злой волшебницы Альды, чтобы отыскать-таки неуловимого старика, насылающего на мир напасти. Марсии в ее справедливой миссии помогают маленький демон Борфис и Сьюзи, с виду хрупкое волшебное существо, на деле способное поднять одной левой тяжело груженный автомобиль.«— Нам надо срочно отсюда переезжать, — сказал Борфис. — Это надо же! Я прошел целых пять кварталов, чтобы купить пончиков! — Достав из кармана несколько банкнот и какую-то мелочь, он протянул это Марсии.
ЕОБХОДИМЫЕ ПОЯСНЕНИЯ. Автор попытался передать речь героев, как она есть, во всей её колоритности. Поэтому она не слишком литературна и изредка содержит выражения на украинском и польском языках (точнее, на их диалектах). Украинский текст подан курсивом и украинскими буквами, так как иначе получается нечитаемо. Разница в произношении только на две буквы: "е" - читается "э", "и" - читается "ы" (как в иностранных словах типа "цинк" и "мерседес"). Есть ещё обратное "╓", читаемое как русское "е", "╖" - которое "йи", апостроф - который "ъ", но это совсем мелочи.
У каждого, уважающего себя Человека, должна быть Мечта. И у меня она, тоже Есть. Я мечтаю о том, чтобы Великая КИЕВСКАЯ Русь, полностью обновлённая, сильная и справедливая, Возродилась к НОВОЙ жизни на планете, заложив тем самым, первоначальный и мощный фундамент, для дальнейшего объединения всех славян живущих на Земле, в один общий Славянский Дом. Это объединение, должно происходить по Доброй воле Людей, полностью осознанно, без всякого принуждения и исключительно только для Созидания.
Жизнь шестнадцатилетней девушки - Энни Грин - проходила весьма прозаично: она ходила в школу, её брат ездил в университет, а дядя пропадал в командировках. Родители девушки умерли, ещё когда ей было четыре, а её старшему брату шесть, благо их любимый дядюшка взялся воспитывать сирот. Но в самую обычную субботу начались странности: Яков привёл домой людей, заявляющих, что их дядя пропал, а помимо этого, появились странные люди в чёрных одеяниях с недобрыми намерениями по отношению к Энни. Ребята узнали, что в их мире существуют люди с невероятными способностями - Дримеры, использующие психотронную энергию Дрим.
Из реальности в мистику – один шаг. В дни солнцеворота трое друзей, Копа, Зор и Агния, попадают в другой мир при помощи озорных носков и булькающих оборотней.
Каждый год жители Протектората оставляют ребёнка как жертвоприношение ведьме, что живёт в лесу. Они надеются, что эта жертва успокоит её и не даст мучить горожан. Но лесная ведьма, Ксан, добра и мягка. Она делит дом с мудрым болотным чудовищем по имени Глерк и совершенно крошечным драконом, Фирианом. Ксан спасает брошенных детей и доставляет их в хорошие семьи по ту сторону леса, подпитывая ребятню по пути звёздным светом. Однажды Ксан случайно даёт ребёнку вместо звёздного свет Луны, наполнив дитя магией.