День чудес - [8]
— Вась… Вась… Вась… — сказал старичок и взял кота в руки. — Хороший у меня котик?
— Хороший, — сказал Федя. — Сейчас мы вас выпустим. — Он обернулся к кисти. — Кисть, а кисть… Что надо захотеть? — спросил он Мишку. — Ключ?
Мишка покачал головой:
— Раз лифт застрял между этажами, ключ не откроет.
«Может быть, сделать новый лифт? — подумал Федя и ответил себе: — Но он-то сидит в старом!»
Жалобно моргая, Абракадабр захныкал:
— Я кушать хочу!.. Я проголодался…
Федя велел кисти сделать пончик с вареньем. Когда кисть заработала, старичок так затрясся, что слышно было, как каждая его косточка ударялась о другую. Но этот звук был такой же тонкий, как гудок автомобиля Большого Ушана. Поэтому мальчики не слыхали ничего. Зато собаки всего квартала услышали, как затрясся Абракадабр, и подняли такой лай, что сержант милиции, стоявший около домовой конторы, подумал: «Не забыть проверить, всем ли собакам сделаны прививки от чумы».
Федя просунул старичку сквозь решетку пончик. Абракадабр взял его и сказал, показывая умильно на кисть:
— Дай подержать!
Федя колебался.
— Да ты не бойся, отдам! — сказал старичок. — У меня таких кистей целый чулан!
Мишка толкнул Федю локтем:
— Пошли!
— Ну, давайте меняться! — закричал старичок. — Я вам кошечку, а вы мне кисточку!
— Нет, — сказал Мишка. — Кисточка не наша.
И мальчики стали спускаться по лестнице.
Сбежав на несколько ступенек ниже застрявшего лифта, Федя встал, как вкопанный: на двери квартиры № 12, около почтового ящика, белели написанные мелом корявые буквы: «Федя + Люся = Ха-ха-ха!»
Федя начал яростно стирать локтем надпись, сотрясая дверь. Дверь приоткрылась, высунулась Люся; теперь на ней был старый халатик. Увидев мальчиков с кистью, Люся ахнула, и захлопнула дверь.
Посмотрев на Мишку, Федя вздохнул:
— Все-таки нехорошо…
— Что нехорошо? — спросил Мишка.
— А платье… — сказал Федя и вдруг просиял. — Кисть, а кисть, — сказал он, — хочу платье! Красивое-прекрасивое!
Встав в лифте на четвереньки, чтоб лучше видеть, Абракадабр жадно смотрел, как действует кисть. Волшебная кисть рисовала на стене красивое-прекрасивое платье — с оборками, рюшками и перламутровыми пуговицами. И когда платье было готово, оно упало со стенки на каменный пол.
Абракадабр в лифте застонал от желания скорее завладеть кистью, а мальчики, отряхнув платье, повесили его на почтовый ящик и позвонили в квартиру.
— Бежим во двор! — сказал Мишка.
Мальчики скатились по перилам и исчезли, хлопнув парадной дверью.
— Кто там? — крикнула Люся из-за своей двери тоненьким голосом.
Никто не отвечал. Люся осторожно открыла; на площадке никого не было. Только на почтовом ящике висело платье удивительной красоты.
— Это кому? — спросила Люся замирающим голосом у самой себя.
Стоя в лифте на четвереньках, Абракадабр громко ответил:
— Тебе. За то что ты хорошая девочка!
— Вы кто? Добрый волшебник? — спросила Люся.
— Очень добрый, — прорычал. Абракадабр, скривись так, будто у него болели зубы. — А теперь беги, скажи дворнику, что я застрял в лифте.
— Сейчас, сейчас… — Люся засуетилась, прижала к себе платье и кинулась назад, в квартиру.
Абракадабр мрачно усмехнулся: «Они будут во дворе». Он сел в лифте на скамеечку и, для удобства свесив голову вниз почти до пола, обдумал план действий во всех подробностях.
Прежде всего он отберет у мальчиков кисть! А потом… Потом заманит к себе! О, он еще рассчитается с этими щенками! Они узнают, кто такой Абракадабр! Он их сотрет не сразу, нет! Он будет их стирать каждый день по кусочку! Он будет стирать их по ноготку, по волоску! А они будут кричать: «Дяденька, не стирай!..»
Представив себе эту картину, старичок громко засопел от предвкушения мести. В нем кипела такая злоба, что даже его черный кот, видавший виды и привыкший ко всему, вскочил на деревянный костыль и, склонив голову набок, начал смотреть на волшебника, будто видел его первый раз в жизни.
8
Дворник Варфоломей поливал двор, смывая разноцветную грязь, оставшуюся от праздничного ремонта. В водосточном люке с решеткой кипела и пенилась вода, в нее вливались синие и желтые струйки. Заметив, что воробьи, слетевшие с только что покрашенной крыши, оставляли на вымытом асфальте зеленые треугольники лапок, Варфоломей направил на птиц струю, и они с криком разлетелись, мокрые и взъерошенные.
— С легким паром! — сказал им добродушно Варфоломей.
К нему подбежали мальчики и сообщили, что кто-то застрял в лифте. И из окна про то же самое закричала Люся. Дворник недовольно положил брандспойт и ушел. А Федя и Миша, гордо подняв головы, двинулись дальше, будто настоящие волшебники, обдумывая, что бы такое необыкновенное сделать. Их все еще немножко мутило, и, наверное, потому в голову ничего путного не шло.
Вдруг Федя оживился. На втором дворе на веревке сушилось Люсино платье, а чуть в стороне, между урной для окурков и анютиными глазками, на скамейке дремала бабушка Лида. На ее коленях лежали спицы и недоконченное вязанье. Это была добрая бабушка. Она часто давала им конфеты просто за так, ничего не требуя взамен. А когда Мишка нечаянно разбил мячиком ее окно, бабушка Лида даже не пожаловалась управдому. Вот какая это была бабушка!
