День чудес - [3]

— Господи! — ахнул он. — Генри, где ты их взял?

— Неважно, — отмахнулся Генри. — Только скажи мне, что это за лошади?

— Монгольские пони, — сообщил ему Гаррисон. — На них воины Чингисхана покорили едва ли не весь известный тогда мир. Я видел их изображения в книгах. Подумать только! Монгольские пони здесь, в Локасвилле!

— Так, может, вы все-таки выйдете и посмотрите, есть ли на них клеймо? поинтересовалась Марта. — Или вы оба боитесь маленьких пони?

— Полагаю, они не причинят нам вреда, — изрек владелец конюшни, — если мы будем осторожны. Пошли, Генри, убедимся, что я еще не разучился бросать лассо. Миссис Джонс, вы не станете возражать, если я воспользуюсь вот этой бельевой веревкой?

Генри открыл дверь черного хода и вслед за Джеком Гаррисоном вышел во двор. При их появлении все семь пони остановились и повернули головы к людям.

Джек сделал петлю на конце бельевой веревки и стал раскручивать ее над головой. Пони фыркали и пятились, подозревая подвох. Выбрав самую маленькую, Гаррисон бросил лассо, и петля охватила шею животного.

Пони негодующе заржал. Вздыбился, передние копыта сердито рассекали воздух. Остальные испуганно метнулись к дальнему концу двора.

Джек Гаррисон, крепко натянув веревку, направился к пони, голосом успокаивая его. Тактика эта возымела успех, пони позволил положить руку себе на голову.

— Да, — воскликнул владелец конюшни. — Настоящий монгольский пони. Эта длинная шерсть позволяет сохранить тепло на большой высоте в горах Тибета. Давай-ка поглядим, есть ли какое клеймо. На боку ничего. Теперь осмотрим копыто.

Пони позволил ему поднять его левую ногу, и Генри, наклонившись, издал радостный вопль.

— Смотри, Джек. Мое имя. Эти лошади мои!

Наклонился и Джек.

На кости были аккуратно выбиты буквы: ГЕНРИ ДЖОНС. Джек Гаррисон выпрямился.

— Твои, согласен. А теперь, Генри, кончай мутить воду и скажи, откуда они у тебя взялись?

Улыбка слетела с лица Генри. Он покачал головой.

— Честное слово, Джек, я не знаю. Хотел бы я… Гляди!

Джек Гаррисон круто обернулся. Рядом с ними стоял восьмой пони. Так близко, что касался их боком.

— От-т-куда… — Гаррисон попятился к калитке, его рука уже искала задвижку. — Откуда…

— Именно этого я и не знаю, — Генри шел за ним. — Именно это я и хотел бы… нет, ничего я не хотел! И ничего больше не хочу!

И в то же мгновение внезапно появившийся перед ними пони так же внезапно исчез, словно растворился в воздухе.

Генри вытер потное лицо.

— Ты видел то же, что и я?

Джек, шумно глотнув, кивнул.

— Стоит т-тебе что-то пожелать, как п-появляется… — он распахнул калитку. — Пошли отсюда.

— Когда я начинаю высказывать жела… о мой бог! — простонал Генри. — Так вот откуда они взялись. Когда я чего-то желал. Ты думаешь, что…

Побледнев, они переглянулись. Хозяин конюшни медленно кивнул.

— О боже! — прошептал Генри. — Я никогда не верил, что такое возможно. Как бы хотел, чтобы…

Слова еще не слетели с губ, а перед ними возник девятый пони.

И Генри не выдержал. Повернулся и побежал. Джек тут же последовал его примеру. Пони, решивший, что это какая-то игра, поскакал за ними. Его собратья, не желая оставаться одни, с радостным ржанием также воспользовались калиткой и устремились следом.

Генри и Джек остановились у угла дома, обернулись. Как раз вовремя, чтобы увидеть последнего из животных, скачущих к Главной улице. Громкое ржание разрывало утреннюю тишину городка. Маленькие копыта мерно били по земле.

— Они убегают! — завопил Генри. — О, Джек, мы должны их поймать до того, как они тут все порушат. Господи, как бы я хотел, чтобы ничего этого не было!

Десятый пони бросился вдогонку за остальными, обдав их комьями земли.

3

Примерно в те минуты, когда Генри Джонс отправился за Джеком Гаррисоном, Льюк Хаукс мял пальцами шерстяной костюмчик для мальчика.

— Это самый дешевый? — спросил он у продавца и получил утвердительный ответ: все продавцы Локасвилля знали, что показывать ему дорогую вещь напрасная трата времени.

— Я его возьму, — он полез в карман брюк.

— Не кажется ли тебе, что материал тонковат, Льюк? — попыталась остановить его Эмили Хаукс с ноткой мольбы в голосе. — В прошлую зиму Билли постоянно болел, а Нед…

Ее муж даже не потрудился ответить. Достал из туго набитого бумажника двадцатидолларовый банкнот.

— Вот. И вы должны вернуть мне тридцать долларов и сорок центов.

Взявшись за банкнот, продавец потянул его к себе и повернулся к кассе, а затем удивленно посмотрел на Льюка Хаукса: казалось, тот вырвал банкнот из руки продавца.

— Вы хотите взять что-нибудь… — продавец не договорил, потому что Хаукс так и стоял с протянутым банкнотом.

— Возьмете вы деньги или нет? Сколько еще я должен здесь стоять?

— Да, сэр, — виновато ответил продавец и покрепче взялся за банкнот. Но не смог вырвать его из пальцев Льюка Хаукса. Потянул сильнее. Рука Хаукса дернулась вперед. Хаукс тут же убрал ее. Вместе с банкнотом.

— В чем дело, Льюк? — спросила Эмили. Ее муж ответил сердитым взглядом.

— Наверное, какой-то клей. Банкнот прилип к пальцам. Я достану другой, молодой человек.

Двадцатку он убрал в бумажник — на этот раз банкнот с готовностью отлепился — и вытащил две купюры по десять долларов. Но и они не захотели расставаться с хозяином, приклеившись к пальцам.