День ботаника - [88]
– Говорили ему… Не вдаваясь в детали – место это нехорошее, жуткое, и приближаться к нему категорически не рекомендуется. А значит, придётся идти в обход, через Щукинскую Чересполосицу. И Нгуен знает её, как никто другой.
– Нгуен… он что, вьетнамец? – Да. Парень серьёзный, в Лесу как дома, и боец, каких поискать. Семейные традиции – его отец воевал ещё у Хо-Ши-Мина.
– Ты всё напутал, Бич. Не отец, а дед, и воевал он у товарища Зиапа[13]. Мне дали имя в честь этого великого человека.
Егор вздрогнул. Из темноты возник маленький тощий человечек в мешковатой чёрной куртке и широкой конической шляпе из соломы. В правой руке гость нёс охотничий карабин «Тигр».
– Вы говорите так громко, что слышно за две сотни тхыок – по-вашему, около ста метров. Это очень неосторожно.
– Да ладно тебе, Нгуен, откуда здесь взяться кому-нибудь кроме твоих земляков? Признайся, наверняка ведь, давно за нами наблюдаешь?
Вьетнамец, ни слова ни говоря, опустился на корточки. Так он и сидел, не шевелясь, не произнеся ни слова, пока Егор с Бичом разжигали костёр, раскладывали на траве остатки давешней закуски и бегали за водой к роднику.
Улучив момент, егерь шепнул:
– Слушай ушами, Студент… Сейчас накатим по чуть-чуть, и попробуй Нгуена разговорить. Так-то он слова лишнего не скажет, но к выпивке нестоек, как и многие его земляки. Увидишь, что рожа раскраснелась – и вперёд. Если повезёт, узнаешь массу интересного.
Егор недоумённо нахмурился.
– А ты что ж? Сам бы и спросил!
– Не… я его на этот трюк уже ловил. Нгуен малый мнительный, осторожный, другой раз не купится. А с тобой может и пооткровенничать.
– И о чём его спрашивать?
– О Токийском Болоте. Ты только намекни, а там его не остановишь. Серьёзно, Студент, больше ты такого ни от кого не услышишь, клык на холодец! Помнишь, сколько Пиндос всего порассказал?
– О Нью-Йорке?
– Да. А Нгуен жил в Токио – это такая дыра, что Нью-Йорк раем покажется. Так что не теряйся, лови момент!
Костёр постреливал угольками. Стрелки «Командирских» часов показывали одиннадцать вечера. Бич давно посапывал, пристроившись на охапке тростника, а Егор сидел на бревне и ковырялся веткой в затухающих угольях. Сна не осталось ни в одном глазу, не помогла даже грибовуха – сказывались полчаса, «добранные» на поезде. Оставалось слушать вьетнамца, изредка прерывая его вопросами. Нгуен говорил по-русски правильно, почти без акцента, и лишь иногда, поддавшись эмоциям, срывался на высокие, гортанные вокабулы.
«Нет, в Лесу не очень давно, всего пять лет. Откуда вьетнамцы? Здесь, неподалёку, раньше было вьетнамское общежитие, там обитали торговцы с вещевого рынка. Когда люди ринулись прочь из Москвы, они остались – почему-то эЛ-А их пощадила. Не всех, конечно, но многих. Так с тех пор и живут: построили на Иваньковских прудах деревню, охотятся, ловят рыбу, выращивают саговые пальмы. Нет, рис не растёт, но саго тоже ничего, из него получается вкусная лапша для супа фо.
Да, нравится – сытно, спокойно, люди вокруг добрые, не то, что в Токио. Что? Сначала там тоже был Лес, но потом его захлестнуло гигантское цунами. Деревьев почти не осталось – сплошь болото, мангры, громадные, непроходимые, и в них застряли корабли, супертанкеры, контейнеровозы. Даже американский авианосец забросило, так и стоит на отмели.
Дома тоже смыло, да. Торчат кое-где небоскрёбы, обглоданные, как рыбьи скелеты, все заросшие мхом и лианами. Болото булькает, клекочет, испускает ядовитые миазмы, в иные районы без противогаза не сунешься – верная смерть.
Японцы? Нет, они бежали из города – все, даже те, у кого был иммунитет к эЛ-А. Оставшиеся, сотни три-четыре, живут на нижних этажах небоскрёба Докомо Ёги в районе Сибуя и никого к себе не пускают. Кто? Тайцы, филиппинцы, вьетнамцы, камбоджийцы, даже баджао, морские цыгане – собрались в Токио со всей Юго-Восточной Азии. Да, тоже. Дома были неприятности – перешёл дорогу местному филиалу „Змеи“[14]. В отместку их люди сожгли дом, угрожали смертью, вот и пришлось пуститься в бега…
Где живут? Кто как привык: в свайных домиках, на брошенных кораблях, на островках, даже на лодках. Говорят, больше ста тысяч. Территория-то огромная – манграми, кроме самого мегаполиса, зарос весь Токийский залив.
Нет, назад не тянет. Очень опасно, много ядовитых змей и чудовищ, как в фильмах про динозавров, только другие. Конечно, видел – огромные, как киты, с тюленьими плавниками и зубастой головой на длинной шее. Есть и другие, с гребнем на спине, четвероногие. Те едят траву, но могут сослепу или в ярости растоптать дом или лодку.
Откуда берутся? Никто толком не знает, даже учёные палеонтологи. Чудовища стали массово появляться на после цунами, когда япоцнцы стали использовать Токийское Болото, как свалку. Очень просто – переоборудовали несколько старых танкеров, загоняют их в залив, туда, где нет мангров, и вываливают груз – десятки тысяч тонн пластиковых отходов – прямо в воду. Плесень с ними довольно быстро расправляется, а на продуктах разложения зарождается всякая мерзость. Ходили слухи, ЮНЕСКО пыталось протестовать, но когда это японцы их слушали? До сих пор мусор вываливают, уже половина Токийского залива – сплошь бульон из плесени, и никто не знает, что оттуда однажды повылазит…
К своим шестидесяти годам он проглотил множество книг о самых разнообразных попаданцах. И чего только не выдумывали авторы, старательно засорявшие книжные прилавки и просторы Сети историями о персонажах, очнувшихся в собственном детском теле, и немедленно принявшихся изменять историю… Но, когда однажды наш герой с ужасом осознал, что находится в теле себя, 15-летнего, в 1978-м году – выяснилось, что оставшиеся в 21-м веке писатели бессовестно врали. Для начала, приходится бороться с собой-подростком за главенство.
Наш современник находит на чердаке своей дачи рабочие журналы секретной лаборатории, закрытой и преданной забвению давным-давно, в середине тридцатых годов. Он сам когда-то в свои студенческие годы раскопал эти журналы в кучах старого хлама, работая на расчистке подвалов своего ВУЗа – нашёл, заинтересовался, забрал домой, да так и забыл. И вот, спустя сорок лет без малого руки, наконец, дошли, чтобы разобраться в старых лабораторных записях и попытаться реализовать то, что в них изложено. А именно - изготовить загадочный механизм, чертежи которого нашлись в журналах.
Седьмая книга из цикла «Коптский крест». Попаданцы и их друзья пытаются разгадать тайну происхождения межвременных порталов. Для этого Иван Семёнов со своими друзьями отправляется в Лондон – им предстоит раздобыть сведения о местонахождении древнего артефакта, похищенного бельгийским авантюристом ван дер Стрейкером для британской разведки. А тем временем отец Ивана отправляется на юг Франции, чтобы найти секретное убежище эзотерического ордена «Золотой Зари»…
Наш современник, реконструктор, литератор, любитель и знаток наполеоновских войн. Да, он попаданец. Но его задача не переиграть историю, а наоборот, не позволить сделать это другим. Кому? Как? Это и предстоит выяснить – если, конечно, он успеет. Потому что времени нет. Совсем. Неведомые силы кидают его вместе с горсткой ни о чём не подозревающих спутников в самое горнило нашествия Бонапарта на Россию. итак – середина августа 1812-го года, в двух десятках вёрст от Старой Смоленской дороги. И до дня Бородина остались считанные дни.
Хотите попасть в прошлое? Полазить в таинственных подземельях в полном диггерском снаряжении? Увидеть мир девятнадцатого века, вжиться в него и закружиться в вихре приключений? Тогда отправляйтесь туда, и лучше – всей семьей, не мешкайте! Нет межвременного портала? А вот у героев книги он есть!Одна беда – глава семьи совершенно упустил из виду, что у мальчишек могут быть свои взгляды на то, как следует вести себя в чужом времени. И теперь художества четырнадцатилетнего Ивана и его приятеля-гимназиста приходится расхлебывать взрослым! Да и сами взрослые – что уж скрывать? – порой ведут себя беспечно и невнимательно.
Министерство обороны Российской Федерации проводит масштабный эксперимент по изменению прошлого. В 1854 году на Крымскую войну должен отправиться батальон морпехов на большом десантном корабле.Но что, если что-то пойдет не так и в воронку времени угодят попутчики – гидрокрейсер «Алмаз» и миноносец «Заветный» из 1916 года? Англо-франко-турецкое вторжение встретят не суперсовременные боевые корабли, а русские моряки и авиаторы с Первой Мировой. Смогут ли фанерные этажерки с малокалиберными бомбами причинить вред английским пароходофрегатам, а торпеды с миноносца отправить на дно французские парусные линкоры?Морякам-черноморцам не впервой сражаться с врагом, рвущимся к Севастополю!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.
В фантастических чащобах, тридцать лет назад поглотивших гигантский мегаполис, главное – оставаться человеком. Как остались им егерь по прозвищу «Бич», непревзойдённый знаток Московского Леса, и его напарник Егор, по прозвищу "Студент". Им предстоит нарушить планы Порченого Друида, ставящего эксперименты над людьми. Столкнуться со вниманием могущественных внешних сил, проявляющих к Лесу повышенный интерес. И вместе с о своими единомышленниками – помочь беглым узникам "спецсанатория" присоединиться к обитателям Московского Леса, тем, кто издавна живёт его ценностями – простыми, доступными, понятными любому, хоть фермеру, хоть детям Леса, аватаркам, хоть безбашенным партизанам-барахольщикам.
Есть ли жизнь на верхних этажах уцелевших московских высоток и небоскрёбов? Может ли небо над Московским Лесом принадлежать кому-то, кроме птиц? В состоянии ли драгоценный «паучий шёлк» заменить сверхсовременные синтетические материалы, используемые в экстремальных видах спорта? Для чего нужно больше безумия – чтобы прыгнуть на парашюте с высочайшего на планете водопада, или стартовать на параплане с московской высотки? Зачем ведущий мировой эксперт по проблемам Леса собрался прибегнуть к услугам к сомнительных посредников с Речвокзала? Какие интриги раздирают порой замкнутый научный мирок Главного здания МГУ? И, наконец – что за общие дела могут быть у известного всему Лесу егеря по прозвищу Бич и офицера охраны загадочного Московского Кремля?