День ботаника - [85]

– Рот не вернётся. – сообщил, как ни в чём ни бывало, подземник. – Глаз нет, света очень не любит. Уйдёт, потом долго-долго не будет. И пусть человеки уберут фонарь. Сломаю лодку об стену – кому хорошо?

VI

Это было невыразимое наслаждение – скинуть пропотевшую рубашку, стащить осточертевшие заскорузлые от грязи штаны, берцы, и купаться в солнечных лучах, пробивающихся в сплетениях ветвей.

– Не поверишь, я уже отвык от того, что Лес может быть таким… радостным. С тех пор, как мы вышли с ВДНХ, вокруг то ёлки бесконечные, то Мёртвый Лес, то вообще грибочерви!

– Чем тебе грибочерви-то не угодили? – удивился Бич. – По мне, так хорошо пошли. А что один на тебя набросился – так чего ж ты хотел? Умял полкотелка его сородичей, вот он и получай ответку!

Расслабившись после бегства Рта, путники прозевали гнездо, прилепившееся на стенке тоннеля – и едва не поплатились. Грибочервь, прыгнул на Егора, целя в лицо. Выручил подземник – он хладнокровно подставил лопасть весла, словно бэттер, исполняющий классический бант[12].

– Кстати, грибочерви мне выпали в «Определителе» – припомнил Егор. – Это альбом, по которому гадают микологи – кто какого зверя встретит?

– Любимое Яшино занятие. – ухмыльнулся Бич. – Придёт новый человек в лабораторию, а он ему как бы невзначай «Определитель» и подсовывает. Особливо девицам – выбирает тварей пострашнее и потчует байками.

– А ты-то сам пробовал гадать? Что выпало?

Егерь снисходительно улыбнулся.

– Я, Студент, всех тварей из этого альбома вживую видел, мне и гадать незачем. Так, листал пару раз… Говоришь, тебе достался грибочервь? Надо бы не забыть рассказать Яше. Пусть порадуется – в кои-то веки сработало его гадание.

Атаковавшая Егора особь была заметно крупнее тех, что попали давеча на угли – мощное кольчатое тело толщиной в руку, венчик щупалец по вокруг зубастой пасти. Грибочерви обитали в мясистых грибницах-наростах – и «выстреливали» собой на несколько шагов, стоило кому-то неосторожному приблизиться к гнезду. Щупальца крепко охватывали жертву, а мелкие зубчики впивались в плоть, выгрызая кусок размером с кулак.

– Я вот что хотел спросить: неужели Рот тоже когда-то был человеком?

Егерь покачал головой.

– Вряд ли. Помнишь, подземник говорил, что они пришли с Болота? Там есть похожие твари, только меньше раза в два и коренастые такие… Похожи скорее не на человека, а на огромную жабу, только вставшую на задние лапы. Жители Болота называют их жабниками.

– А ультразвуком тоже бьют?

– Точно не знаю, мне их видеть не доводилось. Может, и у них есть похожий механизм, не для охоты, так для ориентации, они же безглазые. Лес – он ведь не только людей меняет.

С желтоглазым лодочником они расстались в тоннеле на подходах к станции метро «Окружная». Последние три сотни метров вода поднялась так, что борта лодки то и дело задевали бетонные рёбра потолка. Подземник вышел из положения с гениальной простотой: он вылез из плоскодонки и поплыл, толкая её перед собой. И остановился, уткнувшись в перегородивший тоннель глиняный плывун. Вверху, в бетоне, зиял провал, проделанный древесными корнями, в точности такой как тот, через который путники проникли на станцию «Лианозово». Здесь они и распрощались, вручив подземнику обещанную плату.

– Человеки правильные. – сказал тот, протягивая в ответ двухлитровую стеклянную бутыль и свёрток, от которого исходил запах копчёностей. – Хороший нож дали, приправы дали, не стали стрелять. Скажу, пусть Народ знает.

– Как тебя зовут-то, уважаемый? – спросил Бич, принимая подарок. – А то как-то не по-людски: ты нам помог, а мы даже не знаем, как к тебе обращаться. Я вот, к примеру, Бич. Напарник мой – Студент. А тебя как величать?

– Нет имя. – отозвался после долгой паузы лодочник. – Имя у человеков, а мы – Народ. Когда человеки говорят со мной, они говорят с Народом. Зачем имя?

От огромного тополя, по корням которого путники выбрались наверх, до станции МЦК было метров двести по звериной тропе. Они забрались на платформу, осмотрелись, сняли рюкзаки и улеглись на мягкую перину изо мха. Вокруг – сущая благодать: в кустах жизнерадостно заливается птичья мелочь, жужжат шмели, мельтешат яркими крыльями бабочки, и даже появившаяся из чащи рысь, оказалась не баюном-саблезубом, а обыкновенной таёжной кисой, с кисточками на ушах и настороженным взглядом жёлтых глаз. Постояла, поорала издали на чужаков, вторгшихся в её охотничьи угодья, и отправилась по своим, рысьим делам.

– Ждать будем, или вызовешь белку? – осведомился Егор, блаженно вытягиваясь во весь рост.

– Подождём. Не хочу оповещать весь Лес о том, где мы.

– А если Яську? Она трепаться не будет, особенно, если ты попросишь.

Бич решительно помотал головой.

– Нет, Яську не стоит. Пока доберётся сюда с Воробьёвых – пройдёт часа два-три. За это время, клык на холодец, кто-нибудь, да появится – МЦК линия оживлённая. К тому же, не хочу дёргать её по пустякам. Мы вот водички разогреем, чайку сообразим. Хавчик есть, бутылку откупорим. Из чего, интересно знать, они бодяжат своё бухло – из плесени?

Длинный прерывистый гудок прервал его рассуждения. Путники вскочили на ноги – из-за деревьев, куда убегали блестящие нитки рельсов, поднимался столб густого чёрного дыма.