День без Смерти - [11]

Женщина удивленно посмотрела на него.

— Ты что, того? — спросила она.

— Нет, — сказал Клоб и присел на подлокотник кресла, в котором она сидела. — Ты откуда? И как сюда попала? Отвечай быстро. Имей в виду, через минуту вызываю специальные органы.

— Да ты что?! Я из ящика.

— А как в него попала?

— Вот чурка. Да в комплекте я. Ты что, не знаешь, чем являются эти вещи?

— Нет, понятия не имею.

— Это “Ветеренар”. Вечный, темпоральный редубликатор начального разряда.

— А проще?

— Ну, неужели не понятно? Сейчас ты достиг определенного уровня. Тебе положена надлежащая обстановка. Как только сумеешь свой уровень повысить — обстановка сменится автоматически. А я к ней приложена. Я — типовая подруга. Поэтому просьба — соблюдай правила эксплуатации. Идет?

— Так ты робот?

— Фи, ни в коем случае. Я — подруга, и этим все сказано. И больше не задавай мне глупых вопросов.

Клоб ничего не сказал, а как бы случайно положил ей руку на плечо. В висках у него зашумело, разгоряченная ладонь скользнула к глубокому вырезу ее платья.

— Руки! — Женщина больно стукнула Клоба по пальцам. — Вот когда сговоримся, тогда и руки… А пока — нет. Как, подхожу я тебе?

— Подходишь, подходишь, — с некоторой долей сомнения пробурчал Клоб, разминая кисть.

И тогда женщина, устроилась рядом с ним, нежно обхватив руками, заглянула в глаза и, смешно вытягивая губы, сказала:

— Глупыш. Вот и договорились. Только не надо дергаться, терзаться и делать глупости. Думаешь, случайно ты получил приз “Красивой жизни”? Темнота! Об этом постаралась определенная группа людей. И они на тебя рассчитывают, сам понимаешь. Так что пока ты нам нравишься, но не дай бог мы в тебе разочаруемся… А если ты думаешь, что причиной приза было слово, то зря (видишь, как хорошо мы тебя знаем?). Да, пожалуй, оно нас немного подтолкнуло. Разве плохо иметь среди своих человека, который умеет делать слова? А? Вот так вот, это все и намотай на ус. А что касается меня, то я являюсь твоей собственностью и у меня есть правила эксплуатации. Во-первых: достаточно денег на расходы, во-вторых: не перегружать домашней работой, в-третьих: изменять, будешь не чаще чем раз в неделю. И чтобы все было шито-крыто. Идет?

— Идет, — ошалело сказал Клоб.

— Ну вот и ладушки, — обрадовалась она. — Кстати, учти: чем выше поднимаешься — тем лучше я буду выглядеть. Так что получается — я тебя буду стимулировать на продвижение вверх. Ладно, ладно… Убери руки, что за пошлые манеры! В общем, так, распаковываться больше не будем, сделаем это завтра. А сейчас — укладываться спать. Видишь, за окном темнеет. Все, я пошла, а ты приходи минут через пятнадцать.

Она встала. Потянулась, наверняка не без тайного умысла демонстрируя свои прелести.

Клоб заметил, что на шее возле ушка у нее вдруг обозначилась странная морщинка. Но сейчас это не имело значения. Сказки Шехерезады! Портной в одну ночь стал принцем! Так легко было поверить в чудо и забыть, что бесплатных чудес не бывает.

— Эх, как мы с тобой заживем! — Она остановилась на полдороге в спальню. — Что за вещи мы будем носить! Куда только не попадем! Чего только не увидим! Эх, пошла жизнь, пошла!.. И где остановится — никто не знает.

И в спальню. Там что-то зашелестело и защелкало, будто расстегивались пуговицы. Потом послышались шаги и легкое музыкальное посвистывание.

А Клоб сидел на диване и напряженно думал.

И где была его голова?.. Да, но что он мог сделать? Он, слабый, никчемный человечишка?

Неправда, не такой уж он и слабый. Просто жил — как хотел, не высовываясь, тщательно избегая неприятностей. Впрочем, кто их в наше время желает? Это только раньше считали, что неприятности — ничего, главное — принципы. Сейчас нет, принципы и все прочее — чепуха. Лишь бы чего не вышло. Так что остается только ждать, наплевав на совесть и людское мнение, потому что их не существует. Именно так. Того, во что мы не верим, на самом деле — нет. И со всеми этими моральными проблемами дело обстоит просто: веришь — не веришь. И если сумеешь убедить себя — их нет и не будет.

Сидя на диване, Клоб уговаривал себя, убеждая в том, что так и надо, так и должно быть. А сам прислушивался. Но в спальне было тихо. Наверное, пора уже идти. Однако он медлил, чего-то ожидая, и невольно думал о том, как хорошо было раньше. Да, ведь действительно хорошо! Ни забот, ни хлопот, живи в свое удовольствие. А тут…

Ему вдруг стало ясно, что ничего не нужно. Ни дорогой обстановки, ни этой нахальной бабы, похожей на биоробота, ничего. Лишь бы его оставили в покое, чтобы можно было сидеть на кухне, попивать кофе и не думать ни о чем подобном. Но слишком поздно. За что? Ведь всего только загадал желание! И теперь всю жизнь должен куда-то бежать, кого-то охмурять, чего-то доставать и отдавать еще за что-то. И так по кругу, безостановочно: отдал, достал и, частично поглотив, отдал снова. Все быстрее и быстрее, пока есть силы, а они — увы — не бесконечны. Рано или поздно иссякнут! Тогда К. лоб попросту сдохнет, надорвавшись. Вещи и девица перекочуют к кому-то другому, который будет их менять, собирать и снова менять, но надорвется и он… И так до конца, до самого конца.